искал папу. Теперь я знаю, где он.
Дедушка нахмурился ещё сильнее, он смотрел на внука сурово и грустно. Тяжело вздохнув, он выдавил из себя:
– Паша, нам всем непросто от того, что он пропал. Я уверен, как только он сможет вернуться, первый, к кому он придёт, будешь ты. И тебе не стоит пугать нас с мамой и бабушкой, убегая из дома ради его поисков.
Паша прекрасно понимал, что за него переживали и волновались, поэтому не стал спорить и возражать. Позже, когда все проснулись и собрались за столом на завтрак, выяснилось, что дедушка ничего не рассказал маме о его утреннем побеге.
Либхарлан
Вглядываясь в произведение великого художника, нашему взору открывается не только момент, замерший на полотне, наше воображение дорисовывает предысторию и продолжение мига на картине. Попав во власть некогда величественного мира Либхарлана, у любого творца опустились бы руки. При всей своей гениальности ему не удалось бы описать будущее умирающего мира. Ощущение неизбежности и затухания жизни давно захватило всё вокруг. Краски былой бурной жизни стёрлись с застывшей панорамы. Единственное напоминание былого могущества всё ещё продолжало бороться с неминуемой судьбой. Посреди бирюзового моря возвышался огромный замок с уходящими в небо высокими шпилями. Его массивные стены, захватив внушительный остров, вгрызались в скальный берег. Местами замок полностью поглотил каменный берег и сразу нырял в прозрачную воду. В давние времена его стены надёжно защищали многочисленных обитателей замка от морских стихий и внушали благоговение всем гостям. В те славные времена их белизна была преисполнена гордостью и величием, теперь абсолютно белый камень усиливал стерильность и безжизненность окружающего вас мира. Великолепное строение с пугающим количеством пустых коридоров и залов угнетало и давило. По ним давно не проносятся люди и не гуляет свежий воздух. Каждая деталь интерьеров в бесконечных переходах и комнатах имела следы угасания: мебель из массивной цельной древесины покрылась трещинами и серой плесенью, сквозь потускневшую мозаику на стенах и потолках прорастали сухие слабые вьюны. В высоких оконных рамах осколки тёмного стекла торчали острыми зубами. Но больше всего пугала абсолютная тишина внутри и вокруг Замка. Полный штиль не бил волны о крутой берег, оставляя гладь моря зеркально спокойной. Не летали над остроконечными шпилями птицы, создавая шумный гвалт голосов.
Не производило ни единого шороха и единственное живое существо в замке. Восседая в тёмном кресле из морёного дуба в глубине открытой террасы на вершине самого большого шпиля, женщина замерла без движения. Полностью слившись с окружающим безмолвием, издалека она походила на одно из гипсовых изваяний замка. Только приблизившись вплотную, можно было распознать в замершем с прямой спиной женском силуэте признаки жизни. Её белоснежный плащ в тон окружающих стен плавно окутывал широко расправленные