второе ведро с малиной, торговля стояла в самом разгаре.
Конечно, она твердила, неси аккуратно при этом.
Но, меня как бес попутал, я бежал со всей скоростью, чтобы побыстрей заняться своими делами: то ли играть в футбол с пацанами, то ли читать книжку.
Вообщем, в какой-то момент, сбежав на спуске, обо что-то споткнулся сандалией, полетел кубарем на землю. Ведро долго катилось по каменистой почве, половина ягод рассыпалась, смешалось с песком и пылью, а то, что оставалось в ведре, превратилось в малиновую кашу.
Я сидел на земле возле того злополучного ведра, беззвучно рыдал.
Но мне не было больно от ссадин и ушибов.
В тот момент, для меня, будто настал конец света.
Что оставалось делать, ведь мир остался живым и радостным на месте.
Пришлось вернуться к бабушке на базар с плачевным результатом.
Она посмотрела на меня с укором, не стала ругать, лишь сказала, чтобы шёл домой, готовился к приходу мамы.
Там ждало телесное наказание, но боялся не его, а тяготило нечто другое.
Проходящее время гулом отдавалось в моей голове, часы и минуты стучали возле висков, приближая меня к моменту расплаты.
Потом, после порки, не мог сидеть.
Не знаю как, но предчувствовал, что она наказывала меня не из-за злости, а желала в тоже время, чтобы превзошёл её в жизни.
Вряд ли она читала книжки Ромена Гари, знала кто это.
Ведь детство, молодость, были простыми этапами моего взросления.
И мы не давали обещания на рассвете.
– Жесть… – проговорила Ира. – Меня тоже пороли, только не сильно.
– Ну понятно, ты девочка, а я ведь был тот шалопай, у которого руки не из того места растут. Сколько натворил дел нехороших, да меня мало пороть!
Один раз послали за хлебом, дали пять рублей, мелочи не оказалось, а я потерял их. Бумажка выпала из карманчика моих шорт.
Ладно, слушай дальше.
В процессе той порки из-за двоек по скрипке, пришлось выдумать, – больше не хочу играть на скрипке и вообще обучаться музыке.
Тогда мама спросила, – чем ты хочешь заниматься.
Пришлось соврать, что хочу рисовать.
Хотя всегда было интересно, как из ничего, под кистью художника, получаются картины. Поэтому вскоре мама записала меня в художественную школу.
На долгие пять лет. Там, нравилось по-настоящему, а не по настоянию мамы учиться: лепка, рисование, история искусств, графика, акварель, живопись, пленер.
Самое главное, общение с себе подобными, ведь там были тоже мальчики, кроме девчонок. Ведь в обычной школе ни с кем толком не общался, там за много лет не появилось никаких друзей. Хотя, плевал на это дело с высокой горы.
У меня получалось, делал успехи. Участвовал в выставках, получал дипломы, готовился поступать дальше, чтобы стать серьёзным художником.
– Но опять же, не стал, – Ира, то ли спросила, то ли высказалась утвердительно.
– Не стал.