отозвались болью…
«Если это правда… Если я нашла её, если он жив…» – бессвязно кружились в голове француженки мысли, в то время как дышать становилось всё труднее. Девушка добралась до окна и распахнула его настежь. Свежий ветер дунул в лицо, голова перестала кружиться, но боль не уменьшалась: сердце ныло, а кровь ударила в виски. Констанция коснулась руками груди и попыталась ослабить корсаж. Мысли завертелись с новой силой.
Сколько времени провела она так, у распахнутого окна, д’Альбре не знала, но очнулась от дум, когда за спиной раздались знакомые шаги. «Я поспешил на Ваш зов, маркиза, – начал говорить герцог, но едва девушка обернулась, он бросился к ней, протянув руки: – Да что с Вами?! Вы так бледны, Господи! Врача!»
Де Нанон рухнула в руки первого пэра без чувств.
Принцесса и фаворит катались верхом. День выдался тёплый, даже слишком, и быстрый аллюр на разгорячённых лошадях, с одной стороны, давал возможность играть в догонялки с ветром, а с другой стороны, разогревал тело.
– Всё – надо купаться! – категорически заявила девушка и поспешно спустилась с Бурана.
– Что? – округлил глаза Джером. – Купаться? Сейчас?
– Да! И мне плевать, что скажут люди!
С этими словами принцесса развязала пояс длинного шлейфа амазонки и скинула колет. Джером спешился, продолжая пялиться на названую сестру удивлёнными глазами. Корсета на ней не было. Оставшись в белой батистовой блузке и синих трико, принцесса вошла в волны Темзы.
– Ну, давай! Чего ты боишься?!
Джером махнул рукой, снял плащ, колет, дублет и сапоги. Войдя в воду, он почувствовал необыкновенно приятную негу, которая разлилась по всему телу. Принцесса плескалась, как ребёнок, звонко смеялась и брызгала в названого брата водой. «Оправдываешь своё прозвище, Русалочка!» – подумалось Остину Вендеру.
Через полминуты к берегу подоспел эскорт. Ребята из третьей смены под предводительством Сема Тоберта улыбались до ушей, наблюдая весьма умильную картину купания наследницы.
– Чего встали? Давайте к нам! – призывно смеясь, позвала друзей Ирена.
Рыцари не заставили себя просить дважды. Только Сем Тоберт приказал половине остаться на берегу, чтобы следить за обстановкой, а потом поменяться.
Филипп Говард, наблюдавший за прогулкой Ирены с круглой башни, опешил и опустил подзорную трубу. «Не может быть, это уже ни в какие рамки…» – пробормотал мужчина и снова поднёс оптику к глазам. Приблизив изображение, он навёл его на наследницу, которую не особенно скрывали тёмные волны Темзы. Тонкая рубашка, промокшая насквозь, подчёркивала её точёную фигурку в те мгновения, когда наследница показывалась над водой.
Новая мысль мелькнула в голове виконта. Он опустил трубу, захлопнув её, прищурился, облизнулся и поспешно спустился в канцелярию.
Едва врач покинул покои француженки, Ландешот плотно запер двери, оставив за ними даже верного Жака, который первым прискакал на помощь своей госпоже. Герцог склонился над изголовьем её кровати.
– Вы простите мне