s> Елена Сивакова
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru
Пролог
Все участники ниже изложенных событий мертвы. На всякий случай, чтобы Вы поняли меня правильно и не подумали, что Вам попалось очередное художественное произведение о кровососущих умертвиях, зомби и прочей нечисти, оговорюсь: мертвы исключительно на тот момент, когда я пишу этот пролог перед тем, как отправить рукопись редактору, и будут еще мертвее, да простит мне читатель подобное сомнительное выражение, на тот момент, когда книга попадет Вам в руки. В остальном же повествование пойдет о некогда вполне живых существах.
Хочу обратить Ваше внимание на то, что ни в коей мере не ставлю своей целью ни нравоучение, ни даже развлечение, ни, Боже упаси, запугивание читателя следующим рассказом о мрачном мире, который, коль скоро вы читаете эти строки, уже не существует, ибо в нем издание и даже написание подобного произведения было бы актом, безусловно, истерически смелым, однако бессмысленным и невозможным. В сущности, я даже не хотел бы рассказывать об этом ныне сгинувшем в небытие мире, однако действующие лица этой запутанной и сложной, но одновременно такой простой и прямолинейной истории столь неотделимы от своего окружения, столь плотно вплетены в обстоятельства, что без рассказа о данных обстоятельствах не обойтись. Так вот эти герои и злодеи, если Вы, конечно, сумеете отличить одних от других (я, например, не сумел) и совершенные ими подвиги или злодейства (опять же, вопрос способности к различению) и то, как менялись их взгляды на мир, и были целью проведенного мною длительного исследования, результат которого Вы сейчас держите перед глазами.
Не спрашивайте (даже самих себя), откуда мне удалось узнать о столь многих и иногда невероятно мелких подробностях данных событий, ибо что вы будете делать, если ответ однажды постучится к Вам в дверь? Я не хочу и не стану вдаваться здесь в какие бы то ни было объяснения.
И еще одно. Верите Вы мне или нет (убеждать Вас не в моих планах), но этот, в сущности, крошечный эпизод из жизни нескольких отдельно взятых существ, которых больше нет, я собирал по крупицам в течение трех с половиной лет. Сведения приходили обрывками, из различных источников, иногда крайне неожиданных, и в разных объемах, однако далеко не всегда под рукой находилось что-то пригодное для немедленной качественной записи информации (диктофон, ноутбук, салфетка и карандаш, на худой конец). Посему записывать новые подробности и фрагменты происходившего там и тогда приходилось на клочках бумаги, в блокнотах, позаимствованные у трудяг-официантов питейных заведений, на листах А4, уже замаранных тонером с одной стороны. Детали же и тонкости некоторых особо щепетильных моментов приходилось додумывать, исходя из случайных фраз, оговорок, намёков и неоднозначного молчания очевидцев событий, тщательно проверять и фиксировать уже значительно позднее. Несмотря на мое старание восстановить хронологию в повествовании, некоторые сцены всё же выбиваются из общей последовательности, так как в один момент времени различные лица, согласитесь, обычно не только находятся в различных точках пространства и занимаются различными делами, но даже одни и те же события воспринимают по-разному. Могу лишь посоветовать следить за обозначенным временем и смириться с возможным неудобством по этому поводу.
Не смея более утомлять Вас своими комментариями, раскланиваюсь и желаю получить от чтения то, ради чего Вы и открыли эту книгу. Но сильно не рассчитывайте.
Часть первая
Обязательства
Изгибом клинка полыхая в ночи,
Затравленный месяц кричит.
Во тьме – ни звезды, и в домах – ни свечи,
И в скважины вбиты ключи.
В домах – ни свечи, и в душе – ни луча,
И сердце забыло науку прощать,
И врезана в руку ножом палача
Браслетов последних печать.
«Во тьме – ни звезды», Настя Савут
Глава 0
Школьный учитель
I
Место: каменная урна
Время: серо-черное утро седьмого дня
Звук: урчание пустого желудка
– Да будет легким исход для несчастных, да не омрачат мучения, боль и страх их голоса, не исказят их ноты, да сольются они в Песне Жизни с тем, что Изначально и Вечно…
Маленький, большеглазый, Эрик Эшлиншир скомканной салфеткой жался в угол шлакобетонного «мусорного ведра». Сюда бросила его, предварительно помяв и истрепав сверх всякой меры, чья-то злая рука. Взгляни кто со стороны, сказал бы, что больше всего Эрик сейчас был похож на использованный клочок туалетной бумаги, к такому не то что прикасаться, в его сторону противно даже смотреть. К сожалению, хозяин «злой руки» не был чистюлей и не брезговал даже бывшими в употреблении средствами