Антон Скобелев

Город мертвой мечты. Иллюстрированный роман в трех частях


Скачать книгу

убейте, не помню, что он пел. Едва-едва припоминаю, примерно о чем.

      «Тебе объяснили кто твой друг, а кто – враг, и ты купился, ты поверил, дурак! Но те, кто отправляли тебя в последний бой, не станут умирать рядом с тобой. Они не пойдут с тобой в тот мрак, в котором ты, в котором твой враг. Они все узнают из программы новостей, в которой покажут плачущих детей. И вот ты уже побрит наголо, даже взгляд поменялся, стал таким наглым, Но стоит ли это слез твоей мамы? Твоя жизнь равна девяти граммам. И они уже летят, летят тебе навстречу, может даже не убьют, может просто покалечат. Ты, гребанный м***к, когда-нибудь поймешь, вспомнишь тех детей, которых не вернешь! Не спеши точить ножи. Скажи, зачем тебе война? Твоя жизнь – не только злость. Вся твоя злость – всего лишь сатана. И как я могу судить тебя? Я перед Небом, как и ты, такая же тля, я так же, как и ты, не понимаю этот мир, но есть одно НО – я никого не убил! А ты можешь продолжать верить уродам год за годом, год за годом, ты можешь продолжать верить в сталь, все зашибись! Мне тоже очень жаль. Все джихады, вендетты, крестовые походы придумали суки, придумали уроды, думай головой, головой, а не жопой: Неужели ты так хочешь кого-нибудь ухлопать? Вкус победы – это вкус чьей-то боли. Хотел бы ты сам себе такой доли? Ведь те, кто отправят тебя в последний бой, не станут умирать рядом с тобой!!!»1

      Будто на поводке он втянул меня в круг, я плелся, едва ли что-то соображая, одним движением он – легко и просто – сбил меня в грязь, вывернул руку, наступил на затылок, вжал лицом в глиняную жижу. И укусил. Укусил в запястье. Так укусил, что я снова услышал этот хруст лопающейся кожи и сухожилий под зубами. Я отрубился. Мойи крики всплыли беззвучными пузырями в грязи.

      Сейчас я еду в такси Адреано и едва кривлю губы в улыбке. А было время – я не мог не сгибаться в приступе злого смеха над собой, вспоминая ту ночь. Очнулся уже в «норе», или «где_кинуть_кости», как там называли это место. В памяти остался лишь след агонии длинной в несколько дней и в целую жизнь – по крови вулканической лавой бежал огонь Чумы, огонь нового «я».

      Вечером моего перерождения мы сели в Кадиллак времен палеолита или мезозоя и дернули прочь из Чикаго. В дороге Кокс – длинный, тощий, безумно цепкий, резкий и гибкий, черный, немолодой – рассказывал мне, что и как. Учил. Времени было много, Кокс дорожил каждым часом. Всё, что я знаю, я знаю от него; так, как я думаю, – я научился думать у него; то, что я чувствую, научил меня чувствовать он; я живу благодаря ему и той жизнью, которую он предложил, а я принял и полюбил. Десятки городков, сотни закусочных, придорожных мотелей-барделей, первый контракт, работа, первая награда, работа, первый предатель, работа, дорога, леса, работа, дорога, леса, работа, дорога, леса… Кокс советовал повнимательнее к ним, к этим лесам, приглядываться. Там, куда мы держали путь (по его словам, «на самый краешек пасти Дьявола»), такая радость