своей кузиной. Но вот беда, кажется, схватил простуду.
– Бедный дядюшка Грег. – Жанна лукаво обвела друзей глазами. – Ему ведь уже под шестьдесят. Куда же ему угнаться за двумя молодыми людьми.
– Великая Ночь! Вы нас раскрыли, дорогая! И, должно быть, презираете? – Рамирес всплеснул руками.
– Моли пощады у прекрасной дамы, лжец! – Вильям толкнул друга в бок и сам первым упал на колени.
Жанна смеялась как дитя. Конечно, ей хотелось узнать правду: кто они, откуда и зачем пришли на ее праздник. Но они так забавно разыгрывали раскаяние, напугали своими громкими причитаниями важных дам и горничных, что Жанна добродушно простила обоих.
***
Полная луна освещала узкие улицы трущоб. На крыше небольшой церквушки сидела темная фигура. Вскоре, от стены отделилась вторая.
– Ты задержался.
– Пришлось удирать от стражи.
– Но мы не раскрыты?
– Обставил все как ограбление.
– Ты сильно рискуешь, Рамирес. Этот город еще не готов принять сказочных чудовищ.
Вильям подошел к другу ближе.
– Еще одна охота – и спать. Завтра мы обещали Жанне быть в опере, ты не забыл?
– Милая графиня. Бьюсь об заклад, ее кровь сладкая, как мед. – Рамирес откинул со лба непослушную челку.
В свете луны его профиль выглядел как чеканка на монете.
– Жанна – хорошая девушка, ее кровь – не твоя забота. – Разозлился Вильям.
– Хорошая, милая, умная. – Рамирес сел на крышу, прислонившись к колокольной башне. – Ты хочешь, чтобы такая красавица вышла замуж за какого-нибудь болвана, родила ему кучу баронов или маркизов, и всю жизнь с каменной улыбкой кланялась занудам-Свейнам?
– Мы не можем взять ее с собой. – Отрезал Вильям. – Мы – дезертиры, за нашу голову кое-кто многое отдаст. А кое-кто другой – еще больше, чтобы твоя глотка больше не узнала вкуса крови.
– Хорошо, я не настаиваю. – Примирительно вскинул руки Рамирес. – К тому же, мне кажется, мы в этом городе не одни, кто ею интересуется.
– О чем ты? – Не понял Вильям. – О герцоге?
– О том, что нам пора убираться отсюда. Нас выследили. Он выследил нас. – С нажимом на слове «он» ответил Рамирес.
В эту ночь две хорошеньких девушки не дошли до дома, их отец, хозяин магазина тканей, лишился обеих дочерей. Утром он сойдет с ума от горя, а двое нищих никогда больше не будут просить милостыню на крыльце храма святой Елены…
***
Охота подходила к концу. К концу же подходило терпение герцога Свейна.
Совершенно очевидным стало то, что он не просто так посетил когда-то дом Стрейнов. Отец Жанны, хмурил брови, но молчал. Сама Жанна старалась ускользнуть от герцога.
Честных намерений у последнего явно не было, положение становилось опасным. Весь двор знал, что Альберт Свейн всегда добивается того, чего хочет. И весь двор с сочувствием смотрел на молодую графиню, не выказывая при этом желания помочь.
Альберт то и дело пытался остаться с Жанной наедине, то на ледяной