военных барабанов и дикие крики, что было знаком того, что разъяренные дикари Понтиака объявляют войну ненавистным англичанам.
– Клянусь небесами, Хистер! Я верю в вашу правоту! – воскликнул Глэдуин, услышав все это. Во всяком случае я приму во внимание ваше предупреждение и сделаю все приготовления, чтобы показать этим дьяволам, что врасплох они нас не застанут.
ГЛАВА Х
ПОНТИАК ОБЪЯВЛЯЕТ ВОЙНУ
Хотя Глэдуин приказал, чтобы в эту ночь половина его солдат была под ружьем и удвоил караулы, ничто не потревожило поселения. Утром, когда поднялось солнце и разогнало туман над поверхностью воды, все увидели флотилию индейских каноэ, приближавшихся с восточного берега. Они причалили немного выше форта, и скоро обширный пустырь за ним оживился присутствием сотен индейцев. Там были величавые воины, покрытые раскраской и одетые в одеяла, юноши, одетые только в набедренные повязки, словно они собирались играть в мячом, девушки, чьи щеки были накрашены кармином, одетые в платья из оленьей кожи, украшенные вышивкой и бахромой, и голые дети, шаловливые как щенки. Если не обращать внимания на хмурые лица и очевидно дурное настроение воинов, а также их медленное, но заметное движение к главным воротом форта, ничто не вызывало подозрений и не указывало прямо на то, что эти гости испытывают нечто иное, чем дружественные чувства по отношению к белым.
Понтиак сообщил майору Глэдуину, что хочет пригласить его на совет, и около десяти часов индейский вождь и около шестидесяти его приближенных стали единой группой приближаться к форту со стороны моста через Пэрентс Крик, что был в полутора милях к северу от форта. Когда они приблизились к большим воротам, стало заметно, что, несмотря на жару, все воины до подбородка завернулись в свои яркие разноцветные одеяла. Лица всех их были раскрашены полосами цвета охры, алого, белого или черного цвета, а их скальповые пряди были украшены перьями орлов, ястребов или индюков, что указывало на их титул или военные заслуги.
Когда широкие вороты широко распахнулись, чтобы принять эту процессию, они вошли в форт величественной поступью и в полном молчании, ведомые могучим вождем, который, с гордо поднятой головой и сверкающими глазами, каждым своим дюймом выглядел как король леса. Внезапно он остановился, издав удивленное восклицание, и наполовину повернулся, словно собираясь уходить. По обеим сторонам улица, которая вела к дому, в котором происходили советы, стояли в неподвижных линиях солдаты в красных мундирах. Штыка над их головами сверкали в солнечных лучах. Все дома за ними были заперты, а на углах улиц стояли группами крепкие мехоторговцы, окруженные своими полудикими работниками, и все были вооружены до зубов. От этих неподвижных фигур веяло суровой решимостью, хотя ни один звук не нарушал тишину, кроме стука невидимого барабана.
Не стоило удивляться тому, что Понтиак пошел дальше. Одного взгляда хватило ему, чтобы понять, что его выдали и его план более не тайна. Все же замешательство его было моментальным и почти незаметным, когда он пошел дальше