Будет у нас какой-то агент, не будет. Все это мышиная возня».
И как раз в это время начинается история с Рамзаем. Военный разведчик Зорге действует в Японии. Потому специально пригласили меня на это дело, чтобы учитывал все нюансы.
– И вы лично посылали Зорге какие-то свои указания?
– Письма имели право подписывать только Урицкий и Артузов. Я же готовил послание от имени руководителей разведки. Они могли его принять или нет. Мы со специалистами 2-го отдела обдумывали и взвешивали все детали. Изучали тщательнейше каждый шаг Зорге – ведь мы руководили операцией. Потом шли к Артузову с изложенными в письме предложениями. Он решал: «Это указать обязательно. Это – не надо. Подготовить и изложить такую-то мысль. Потом – подредактировать».
– И Зорге выполнял все указания из Москвы?
– Конечно. Слушал нас внимательно.
– Как вы оцениваете деятельность Зорге? Ведь он передавал столько ценнейшей информации. И сегодня иногда даже не верится, что вся она могла быть собрана одной группой.
– Это был человек высочайшего класса. Очень умный, развитой, исключительно талантливый, с незаурядными способностями. По уровню и сравнить его не с кем. Зорге для меня был и политическим деятелем, который пришел в разведку. Плюс ко всему Рихард – блестящий журналист. А корреспондент, по-моему, тоже своеобразный разведчик.
– Ну-ка, ну-ка, Борис Игнатьевич, поведайте, что вы думаете о журналистской профессии?
– Профессия, несомненно, в чем-то близкая, несколько похожая на нашу. Вот идут двое: корреспондент и разведчик. Они выходят из одной точки и стремятся поначалу приблизительно к одинаковой цели: им нужна информация. А потом их пути расходятся. Журналисту вполне достаточно добытых сведений для написания статьи. Разведчик же продолжает движение по иному пути. Ему нужна секретная и актуальная информация – и постоянно новая. Значит, требуется агентура, а для этого – вербовка. А когда корреспондент идет по этому второму, более длинному и сложному пути, он, как Зорге, превращается в разведчика. Процесс очень своеобразный. И если человек, даже талантливейший, уровня Рамзая, на этапе перехода от журналистики к разведке минует школу, в которой он должен усвоить законы контрразведки, то у него могут случаться некоторые заскоки, потери.
– Вот к чему привел наш разговор о журналистах. Неужели у великого Зорге были заскоки и возникали проблемы?
– Иногда случалось. Это была наша с ним болезнь. Ведь до нас он не был кадровым разведчиком. Начинал работать, не пройдя школу контрразведки. Разведчик должен всегда сознавать, что находится в опасности, над ним давлеет угроза со стороны контрразведывательной организации. Одно дело изучить это абстрактно, на чекистских наших курсах. Другое – пережить на себе. Зорге был с этим не знаком. И мы старались как-то обогатить Рамзая нашими необходимыми ему знаниями.
– В чем же конкретно эти, как вы их называете, заскоки проявлялись?
– Он,