пережить зиму; вдобавок к рациону, который им привезли в середине января, у церкви есть запасы зерна и репы, семечек подсолнуха, картошки, свеклы. Если поставки будут продолжаться, они смогут продержаться весну, самое трудное время, а летом появятся груши и яблоки и можно будет обрабатывать поля, растить пшеницу…
Но Люциуш уже не слушал.
– Доктор Сокефалви уехал в декабре?
– В декабре, доктор.
– Два месяца назад.
– Да.
– Но вы сказали, с тех пор были ампутации.
– С начала декабря у нас было сорок ампутаций, у двадцати трех пациентов, пан доктор. Пять ног выше колена, пятнадцать ниже. Десять рук выше локтя, шесть ниже. Одна челюсть, но пациент не выжил.
Люциуш смотрел на нее, и сердце его забилось быстрее.
– И кто же производил эти ампутации, сестра Маргарета?
– Он, господин доктор, – она благочестиво подняла глаза на дыру в потолке.
Люциуш не сводил с нее глаз.
– И чьими же руками Он управлял, сестра?
Она подняла свои маленькие ладони, вдвое меньше, чем его собственные.
– И эти пациенты здесь?
– Да.
– Все?
– Все, кто выжил и кого не эвакуировали.
– И сколько же из них выжили?
– Выжили четырнадцать пациентов, пан доктор.
– Четырнадцать… из двадцати трех.
Он помолчал, думая о полковых госпиталях Кракова, о ежедневном вывозе трупов.
– Это неплохая выживаемость.
– Да, доктор.
– И Бог имел в своем распоряжении только эти руки?
Молчание, легкая улыбка, словно она почувствовала, какое впечатление произвели ее слова.
– Сестра?
– Бог дал нам морфий и эфир, доктор.
– Да, – сказал Люциуш, неотрывно глядя на нее. – И то верно.
Потом она добавила:
– И вот что, доктор. Я разрешила им использовать оружие, чтобы стрелять в крыс, с условием, чтоб они стреляли в пол, а не друг в друга. Тиф сейчас, слава Богу, отступил, и мы соблюдаем некоторые предосторожности, чтобы он не вернулся. Но вот крысы! Пан доктор, мы во власти крыс. Я заделала все дырки в стенах нашей церкви. Иногда они выпадали из дыр в трансепте, но зимой это прекратилось. Во всех углах стоят ловушки, но они все равно появляются везде, как грибы после дождя. Не пугайтесь, если услышите выстрел.
Он вспомнил, как она возилась с дверным затвором.
– Вы поэтому запирали дверь, сестра?
– Нет-нет, пан доктор. Это от волков.
В тот вечер они проводили обход при свете фонарей.
Сестра представила Люциуша с кафедры, коротко и решительно, словно фельдмаршал: это наш новый военный врач, Кшелевский, из Вены; распорядок останется прежним, обходы будут проводиться дважды в день, если не привезут новых раненых; вопросы, как и раньше, можно задавать санитарам или ей.
Они начали с нефа, от двери, с отделения переломов и ампутаций. Веревки для вытяжения свисали