так что не задерживай лорда Питера.
– Нет-нет, дорогая, не забуду. Но нашему гостю действительно хочется взглянуть на колокола. Да и сама церковь достойна внимания. В ней находится интересная купель двенадцатого века. А крыша – достойный образец древней архитектуры. Да-да, дорогая, мы уже идем.
За дверью тускло мерцал в сумерках снег. Метель усилилась. Даже следы, оставленные звонарями менее часа назад, почти замело. Лорд Питер со своим провожатым миновали подъездную аллею и перешли через дорогу. Впереди темнели очертания величественной церкви. Мистер Годфри освещал путь допотопной масляной лампой. Процессия обогнула покойницкую и двинулась по дорожке, окаймленной могильными плитами, к южному входу. Тяжелая дверь отворилась с протяжным скрипом. В нос лорду Питеру ударил типичный церковный запах – смесь ароматов старого дерева, лака, пыли, трав, книг, парафиновых ламп, цветов и свечей. Помещение согревалось небольшими печками с тлеющими в них дровами. Тусклый свет лампы выхватил из тьмы цветочный орнамент на кафедре, часть каменной колонны, медную табличку на стене. Эхо шагов гулко разносилось над высокими хорами.
– Все здесь в процессе реставрации, – тихо промолвил святой отец, – кроме окна в дальнем конце северного нефа, которого отсюда не видно. От оригинального норманнского здания ничего не осталось, лишь купол над алтарем. Хотя если вы приглядитесь, то заметите, что черты норманнской архитектуры прослеживаются также в выступающих частях здания и перекрытиях. Как только станет светлее, вы поймете, о чем я говорю. О да, Джек Годфри совершенно прав, лорд Питер: мы не должны терять времени попусту. Я, как человек увлекающийся, частенько теряю счет времени.
Венаблз повел гостя в западную часть храма, а оттуда, в свете лампы мистера Годфри, вверх по винтовой лестнице, каменные ступени которой были изрядно истерты ногами бесчисленного количества давно почивших звонарей. Вскоре процессия остановилась. Раздался звон ключей, а потом лампа всколыхнулась, осветив узкую дверь справа от лестницы. Последовав за своими провожатыми, Уимзи оказался в небольшой комнатке – святая святых звонарей.
В комнатке этой не было ничего примечательного, разве что очень высокие потолки, что неудивительно при такой колокольне. Днем помещение прекрасно освещалось, поскольку в трех стенах имелись большие окна, а четвертую, незастекленную, защищала прочная железная решетка – ведь комната звонарей располагалась прямо над хорами и залезть в нее не составило бы труда.
Пока Джек Годфри ставил обычную лампу на пол и зажигал парафиновую, висевшую на стене, Уимзи разглядел восемь свисающих сверху веревок. Их утолщенные нижние концы были аккуратно закреплены на вставленных в стены крюках, а верхние – таинственным образом терялись высоко под сводами колокольни. Свет становился все ярче, и теперь Уимзи мог разглядеть структуру и цвет стен, покрытых простой штукатуркой. Единственным украшением служил девиз, начертанный готическими буквами чуть ниже окон: «Они не обладают даром речи и не владеют языками, но их голоса слышны повсюду». Рядом