Мужчина протягивает мне руку, и я пожимаю ее, горько отмечая, какая влажная, должно быть, у меня ладонь, да еще и чуть пониже большого пальца перепачканная грязью с дороги.
– Мне тоже в последнее время встречается не так уж много мужчин по имени Эдди, – отвечаю я, и он смеется. От этого глубокого, согревающего смеха у меня бегут мурашки по спине.
Возможно, именно поэтому в ответ на приглашение Эдди зайти к нему на чашечку кофе я соглашаюсь.
Вблизи дом еще более впечатляющий, чем с улицы. Входная дверь изгибается аркой высоко над нами – отличительная черта всех здешних домов, огромные двери. У Ридов двери в ванную не ниже двух с половиной метров в высоту, что придает даже самым маленьким комнатам величественный и важный вид.
Эдди пропускает нас с Медведем внутрь, и пес тут же отряхивается, разбрызгивая капли воды по мраморному полу.
– Медведь! – восклицаю я и одергиваю его за ошейник, но Эдди только пожимает плечами.
– Полы ведь высохнут быстрее тебя, а, здоровяк? – Одарив пса очередным поглаживанием, он жестом приглашает меня следовать за собой по коридору.
По правую руку стоит тяжелый стол – еще больше мрамора, больше кованого железа – с замысловатой цветочной композицией на нем, и, проходя мимо, я провожу пальцем по лепесткам ближайшего цветка. Они прохладные и шелковистые, чуть влажные на ощупь, значит, цветы настоящие. Мне становится любопытно, неужели Эдди – или его жена, давайте будем реалистами, – обновляет букет каждый день?
Коридор ведет в просторную гостиную с высокими потолками. Я ожидаю увидеть интерьер как у Ридов, весь в нейтральных оттенках, но мебель здесь подобрана яркая и удобная: пара диванов цвета темной клюквы, три кресла с откидными спинками и ярким рисунком – узор на всех разный, но все вместе смотрится отлично. На светлых деревянных полах несколько ковров, тоже пестрых. Два высоких торшера отбрасывают на пол лужицы теплого золотистого света, а камин обрамлен встроенными книжными полками.
– У вас есть книги, – говорю я, а Эдди останавливается и поворачивается ко мне, засунув руки в карманы и приподняв брови.
Кивком я указываю на полки, забитые книгами в твердом переплете.
– Просто… во многих домах есть такие полки, но обычно на них нет книг.
У Ридов на встроенных полках стоит несколько фотографий в рамках, какие-то вычурные вазы, в остальном они просто пустуют. Кларки предпочитают фарфоровые тарелки на маленьких подставках с причудливой серебряной чашей.
Эдди все смотрит на меня, и я не могу понять выражение его лица.
– Вы наблюдательны, – произносит он наконец.
Я не уверена, комплимент ли это, и внезапно начинаю жалеть, что вообще заговорила. Внимание переключается на стену с окнами, выходящими на задний двор. Как и передняя лужайка, он выглядит немного более неряшливым, чем дворы по соседству: трава здесь выше, кусты не подстрижены, но это смотрится красивее, чем типовые газоны. Двор примыкает к лесу, высокие деревья тянутся к серому небу.
– Мы