и пышная юбка платья завертелась вокруг ее длинных ног.
– Да, очень нравится. – Прочистив горло, Хантер нервозно разгладила руками свое платье. – Что думаешь? Слишком простое?
Мерси склонила голову и осмотрела близняшку. Хантер остановила свой выбор на платье-тунике с коротким рукавом, больше похожем на длинную футболку. Оттенок ткани казался необычным. Напоминал только что распустившиеся бутоны фиолетовых анютиных глазок, омытые в серебряном свете полной луны. Ноги девушки выглядели стройными и крепкими – и притягательно симпатичными, особенно потому, что она надела простые завышенные кроссовки. Платье было лишено каких-либо украшений, что только подчеркивало Т-образный амулет – ее единственный элемент декора.
Мерси нежно прикоснулась к рукаву Хантер.
– Этот цвет идеален, Хан. Серьезно. В точности как центральная часть твоего амулета.
Улыбка Хантер осветила сестру подобно солнечному лучу.
– Ты правда так думаешь?
Мерси кивнула.
– Да. Я уверена. Мы выглядим фантастически! Эбигейл будет так счастлива! Идем. – Она схватила сестру за руку, и они вместе помчались по лестнице на кухню. Прежде чем они успели войти, Мерси дернула Хантер назад и прошептала:
– Подожди. Разве тебе не нравится наблюдать, как она возится на кухне?
– Да. Она прекрасна, не правда ли? – едва слышно произнесла Хантер.
– Словно богиня, – согласилась Мерси.
Сестры стояли, держась за руки, и смотрели, как их мама, напевая незнакомую мелодию, собирает необходимые вещи из просторной кладовой и аккуратно складывает их в корзину, которая, казалось, была ее неотъемлемой частью. Раньше Мерси думала, что ее мама настоящая богиня, и только став старше, поняла, что женщина – лишь смертная, поклоняющаяся богине, но это не умаляло ее красоты и магической ауры, витавшей вокруг нее, как аромат корицы и специй, которые она часто использовала во время готовки.
Эбигейл Губ недавно исполнилось сорок шесть лет, но она с легкостью сошла бы за девушку на десяток лет младше, особенно учитывая, что в эту ночь она надела свой любимый ритуальный наряд – светло-серое шелковое платье в пол, которое казалось простым, но крайне эффектным. С левой стороны груди примостилось единственное украшение к платью – сова, которую Эбигейл скрупулезно вырисовывала на шелке. Ее длинные каштановые волосы обычно были убраны назад в симпатичный французский пучок, из которого выбивались всего несколько прядей. Но сегодня, как и в каждую ритуальную ночь, они свободно струились по спине, темные и кудрявые.
Не поворачиваясь, она прокричала:
– Девочки! Нам пора!
– Господи, Эбигейл, не надо так кричать, – сказала Мерси.
Мама девочек вздрогнула и прижала руку к сердцу.
– Пресвятая Афина! Ты доведешь свою старую мать до сердечного приступа!
Хантер фыркнула:
– Старую? Ты ведь не считаешь себя старой на самом деле.
Засунув