меня внутри всё похолодело. Я ненавидела спускаться в подземные ярусы, а уж находиться рядом с алтарём тем более.
Видимо, я не сумела скрыть свои эмоции. Потому как жрица довольно оскалилась и, схватив меня за руку, сжала, причиняя боль. Её ногти впивались в кожу.
Протащив до входа в подземелье, она буквально закинула меня на верхние лестницы.
Обернувшись, я попыталась ударить её наотмашь, но она увернулась и захлопнула дверь.
В нос тут же ударил запах плесени и сырости.
Сглотнув, я покрутилась на месте. Мрак наступал ослепляя.
Поняв, что деваться мне больше некуда, тихо спустилась сначала на первый ярус, а затем на второй.
Меня приветствовала тишина.
Впереди виднелся рассеянный свет от лучин. Отойдя подальше от перил, я поспешила туда. Внизу у алтаря кто-то был. Я отчётливо расслышала голос.
Любопытство терзало, но страх его подавлял.
Стоны. Тихий шёпот.
Сглотнув вязкую слюну, я всё же приблизилась к перилам и выглянула.
Так и есть. У белоснежного алтаря, освещённого тремя стойками с факелами, крутилась Верховная.
А на самом камне лежала бледная послушница.
Девушка была намного старше меня. Когда-то мы занимали соседние комнаты, а затем она прошла ритуал с пленным и понесла ребёнка. Ей не повезло – родился мальчик. Она тогда чуть с ума не сошла, когда Верховная, отняв его, увезла за остров.
Эстрела кидалась в воду, пытаясь плыть следом.
Я ещё подростком была, но это хорошо запомнила. Тогда-то я и поняла, что нельзя мне с мужчиной на этот алтарь. Не смогу я ребёнка своего отдать.
Тем более, что Верховная дочь мою в свои преемники пророчит.
Не дождётся, карга дряхлая.
Эстрела стонала. Она рожала. Это был результат третьего обряда: второй раз не вышло. Верховная поторопилась и послушнице не хватило здоровья выносить младенца. И вот снова.
Схватившись за перила мёртвой хваткой, я наблюдала, как старая жаба принимала роды. Бедная Эстрела морщилась и беззвучно открывала рот, заходясь в немом крике.
В моей голове была одна мысль: «Только бы девочка».
Только бы малышка.
И тогда она будет жить. Тогда бедной молодой женщине не придётся пережить весь этот ужас снова.
Время шло, а я не двигалась.
Алтарь пылал от пролитой алой крови, а ребёнок всё не шёл.
Моя челюсть дрожала от страха. Казалось, молодая мать просто не выживет. Этот проклятый камень заберёт её.
Послушница снова открыла рот, силясь закричать. Жрица закрыла собой весь обзор, но через пару мгновений она отошла, держа что-то на руках.
– Дочь, – услышала я её голос, – молодец, Эстрела, ты выполнила свою миссию.
Молодая мать сжалась в комочек и, кряхтя, повернулась набок. Я видела слёзы в её глазах. И поняла, что сама плачу.
Присев, я спряталась за перила и беззвучно рыдала, то ли от ужаса, то ли от облегчения, а то ли оплакивала эту крохотную малышку, что никогда не увидит ничего иного, кроме этих стен.
Родилась ещё одна немая послушница.
На негнущихся ногах