на палубу, под солнце, и принять участие в весёлом празднике! Обниматься с друзьями, петь песни, рассказывать истории. Но он и сам понимал, что истории сможет рассказывать только выдуманные, что друзей, таких верных и искренних, он никогда не имел и, наверное, иметь не будет. Заплакал тогда Врун, заплакал горючими слезами. От стыда уткнулся лицом в подушку и не вставал до самого конца пути.
Он сидел в трюме, накрыв голову всё той же подушкой, когда огромная толпа завриков встречала на причале «Искатель» вместе с его героями. Всех, даже простых матросов, понесли на руках в Королевский замок, а Врун сошёл на берег ночью, чтобы его никто не заметил, и тайком прокрался к своему старому обветшавшему домику на окраине столицы. Он постучался в дверь, около которой не был уже много лет. Ведь не думая и не заботясь ни о ком, он забыл даже о своей маме. И вот, стучась в знакомую с детства дверь, он надеялся найти утешение у единственного заврика, который всегда его любил и будет любить, что бы не произошло. Он стучал и стучал в старую дверь, но никто не открывал.
Мимо в темноте проходил старичок, хромая и кашляя.
– Кто там? – спросил старичок. – Кто стучится?
– Это я, Оврано, – сказал Врун, узнав старого Ала Завра, живущего в соседнем домике. – Я тут жил раньше. Не скажете мне, где моя мама, ткачиха Эдмонтония?
– Она давно умерла от старости и горя, уважаемый, мне очень жаль, – сказал старичок Ала Завр и пошёл своей дорогой, хромая и покашливая.
Как громом стукнуло по голове Вруна. Ноги его задрожали, и он без сил опустился на ступеньки. Ничего не осталось у Вруна. Ни одной близкой души.
Он остался жить один в маленьком домике, не показываясь днём на улицах, а только вечером выбегая в магазин за продуктами да за свежей газетой. Новости были неутешительные. Даже Вождь Салтоп из племени папуасов числился в героях, а ведь и он помогал Злыдню, был его главной силой во всех злодеяниях. Всех спасавших Принцессу наградили ценными подарками, титулами, почётными должностями.
«Я тоже помогал, – хотелось крикнуть Вруну, – я тоже спасал!» Ему хотелось пойти во дворец к Принцессе, упасть перед ней на колени и молить о прощении. Но что-то сдерживало его, какая-то непреодолимая сила. Наверное, это был обычный страх. Ведь после стольких злодеяний и подлостей Вруну казалось, что его никогда никто не сочтёт честным завром. А значит, и прощения просить бесполезно.
Не мог только понять несчастный лгунишка, что попросить прощения никогда не поздно. Что стыд не убивает, а только очищает от грязи совесть. Нужно всего лишь очень сильно захотеть исправиться, а главное – сделать первый шаг. И тогда зло само уйдёт от тебя, и не захочется больше делать пакости.
Врун терзался этими сомнениями. Он каждый вечер думал, что утром совершит какой-нибудь хороший поступок. Сделает кому-нибудь добро. Но утро наступало, а он ничего не делал. Врун похудел, он не мог есть. Он не разговаривал ни с одним завриком уже несколько месяцев. Сначала