Седов продолжил расспрашивать хозяина:
–Помотало тебя, я смотрю, Вацлав. А что же, семья была у тебя? Жена, дети?…
–Три. Три раза женат был, первый раз еще батька с мамкой женили. Да только, и не знаю теперь, где те жены, и дети.
Говорил староста об этом совершенно спокойно, как о чем-то, само собой разумеющемся. Князь и остальные тоже не удивлялись, ну, и Седов не стал переспрашивать. Дело обычное, захваченных из благородных родов обычно выкупали, если не было личной вражды или иных причин, с наемниками поступали по разному, а вот такое вот ополчение, попавшее в плен, сажали на землю уже как своих крестьян. А вот другой вопрос князь задал:
–Слышал я, что у Радзивиллов всегда было хорошее войско. С чего ж они крестьян в ополчение ставили?
–То, пан… князь – поправился староста – есть разные Радзивиллы. Хозяин мой, верно, ихнего рода был, но дальней родни, беден, и выставлял за себя всех, кого мог. А москали тогда пошли большой силой.
–А кстати – вспомнил Николай Федорович – а против кого же Орден в прошлом году ополчение собирал, раз с таких деревень даже брать пришлось?
А вот теперь все, включая Вацлава и Петра, посмотрели на него с удивлением. Информация, содержащаяся в паре слов, сказанных оставшейся безымянной хозяйкой избы, еще никому из отряда не стала известна, а староста не мог понять, откуда этот… старец о том знает.
–Говорили, против Литвы – медленно ответил Вацлав, когда взгляды всех переместились на него – да только никто из наших еще не вернулся, чтоб то точно стало известно.
–Разве Литва воюет с Орденом? – а вот этот вопрос, нахмурившись, задал Петр. Они быстро обменялись взглядами с князем и старцем. Если Ордену надо будет оттягивать войска на юг еще и для войны с Литвой, то расклад сил снова меняется, правда, в их пользу.
–Мне доподлинно неизвестно, а только в разговоре господина Ёгана слыхал я о том – разведя руками, ответил староста.
Пока допивали взвар (жидковат оказался), пока убирали со стола, на эту тему больше разговоров не заводили. А вот после Седов быстро уточнил, откуда он узнал об ополчении, а князь посетовал, что Гридя со Степаном не знают, что надо бы… поспрашивать местных орденских прихлебателей и скорее всего попытаются решить проблему сразу и навсегда. Петр его успокоил, сказав, что и дальше будет возможность пообщаться со знающими людьми… более вдумчиво, и они стали дожидаться новостей.
Тем временем в доме (да и во всей деревне) все затихло, лишь ходила пара дозорных, да у старосты не ложащиеся спать Седов, князь и Петр (Ефима все же сморило) все выспрашивали у Вацека об орденцах – какой комтурии принадлежат эти земли, да кто комтур, да что он знает про ближайшие села и замки. Старик знал мало, но кое-что рассказал. Время тянулось медленно, и Николай Федорович, выйдя по нужде во двор, глянул на телефоне, сколько там натикало. Оказалось, еще нет 12 часов. Беседа свернулась, но они так и не спали, лишь погасили пару лучин. Не стал ложиться и староста. Князь довольно заметно, на взгляд Седова, волновался, часто меняя позу.