ничего не могли бы. У князя даже лицо как-то посветлело, Петр тоже улыбался (той самой улыбкой) – с Гридей в основном были его люди, рубакам Степана и делать ничего не пришлось. По такому поводу всем налили по чуть-чуть двойной браги на клюкве, даже Вацеку. Еще успел прийти Семен, сменившийся с ночного дежурства, поздравить друга, да все разошлись спать.
Чем хороша зима? Тем, что ночи длинные, и можно выспаться и отдохнуть. А еще тем, что деревенские все равно вставали рано – скотине-то про зиму не объяснишь, она все равно кушать хочет, так что печи затопили, воду нагрели, ну, и к рассвету отряд уже был готов и собран. Выступили споро, благо, и дорога была набита, и отдохнули хорошо. Да и погода сегодня не мешала – ветер стих, легкий снежок продолжал сыпать с неба. Уже через пять минут после того, как колонна отряда вошла в лес за деревней, начался подъем. Был он пологим и недолгим, однако после его окончания все немного замедлились – вчера-то в основном по ровному шли, а даже небольшой подъем, когда с грузом, выматывает.
Вацек пошел с отрядом, в этот раз Седов шел в передней части колонны вместе с ним и князем. Кажется, только при уходе отряда староста поверил, что их не будут убивать и грабить, но полностью принять сказанные вчера князем слова о свободе и новых порядках, видимо, еще не мог, поэтому пытался с разных сторон зайти к другой теме – как бы деревенским получить часть запасов, собранных для орденцев и хранившихся в усадьбе безвременно покинувшего этот мир Ёгана. Делал он это так прямолинейно, что улыбались все, включая Седова, ссылаясь на неурожай, бескормицу, забранных в ополчение мужиков, плохое лето, не менее плохую осень, и прочее, и прочее.. Но потом Николай Федорович вспомнил вчерашнюю бабу в худой избе и три детские головенки, и улыбка исчезла с его лица (хотя он и до того прятал ее в бороде, конечно).
«Вот тебе реальность, 16 век – думал он – понятно, что мы шли именно с целью на орденских ресурсах, в смысле еды, держаться дальше. Понятно, что нашим нужно нормально питаться, у нас тут сплошные марш-броски, да уже и стычки начались, а дальше только больше и опасней будет, основные битвы впереди, собственно. Понятно, что ресурсы Ордена – это выращенное и собранное вот этими вот крестьянами, отобранное у них, чего уж там… И до того, как у нас что-то получится (если получится), они будут так же голодать и умирать. Но… Хорошо, что решение принимать не мне» – подумал он, украдкой взглянув на князя.
На такие заходы старосты князь молчал, лишь посмеивался, пока они шли по лесу, поднимались на взгорок, выходили на поляну (большую, даже целое поле), на краю которой стояла усадьба орденского управляющего, пока заходили в ворота самой усадьбы… Седов отвлекся от этой болтовни, сначала увидев расходящиеся по полю следы лыж («это вчера ночью наши их окружали» – сообразил он), а потом разглядывая дом. Вот его можно было сравнить, пожалуй, с усадьбой Никодима, хотя отличия все же были – забор, хоть и высокий, был не из таких крупных бревен, дом (большой сруб с несколькими клетями) стоял на каменном фундаменте, да и в нем самом, и в окружающих