внимания. В этом районе случаются вещи и пострашнее, каждый день случаются. Люди, живущие здесь, привыкли ко всему. Они научились забивать большой болт безразличия на беды соседей.
Чёрт, даже если он перережет мне горло, некому будет привлечь его к ответственности.
Вся моя борьба сейчас – мышиная возня. Она ни к чему не приведёт, абсолютно. Только хуже будет.
Павлик, пожалуйста, найдись. Ты же не мог так просто исчезнуть, не мог меня бросить на растерзание этому страшному человеку, который…
Даже думать страшно, что может твориться в его больной голове, на что может хватить его злости и фантазии. У меня ведь нет никого, кроме тебя, Павлик. Ты же знаешь это. Вернись.
От двери квартиры до выхода из подъезда всего восемь шагов и три ступеньки. Незнакомец преодолевает их за несколько секунд, и порыв свежего ветра бьёт в лицо. Я чувствую лишь аромат чужой кожи и прохладу осеннего воздуха. Слёзы текут из глаз – у меня не получается их контролировать. И всё, что я понимаю сейчас: меня запихивают на заднее сиденье большой машины.
Она точно тут не стояла, когда я возвращалась домой. Пригнали? Кто? Верные пешки для своего хозяина? Не знаю. Я, кажется, совсем уже ничего не знаю. Глупая и наивная.
– Не дёргайся, тогда не обижу, – обещает мой похититель и ныряет в салон следом.
Глава 2 Макс Пожарский
Она меня не узнала. Действительно не узнала. Забавно.
Заметила ли она меня тогда? В тот вечер? Или месяц назад в дешёвом ресторане, куда её приволок на ужин дебил муженёк, она не видела ничего, кроме его наглой рожи? Даже если мне казалось иначе. Улыбалась ему, смеялась тупым шуткам, а он делал мне знаки рукой, демонстрируя… гордясь даже. Утырок.
Нахрен.
А ведь я был тогда так близко – всего лишь за соседним столиком. Там расстояния не больше пары метров, а я крупный мальчик, приметный. А ты ж гляди, не заметила.
Я был так чертовски близко, что видел каждую черту лица, каждый жест, каждую эмоцию. Даже платье запомнил, какое на ней надето было – потом часто его вспоминал и даже похожее приказал в магазине купить. На одну шлюху напялил, но ничерта этот суррогат не помог. Ни капельки. Только девку бедную чуть не затрахал до полусмерти, а всё равно не отпустило.
Я знаю, я псих, но уж какой есть.
И вроде бы нет в ней ничего того, что во внешности другой бабы не найти, но почему-то именно она зацепила не по-детски. И сразу самой красивой показалась. Она и есть красивая, и сегодня, стоя к ней так близко, окончательно в этом убедился.
В тот вечер решил: будет моей. Рано или поздно, но будет. Вся моя будет, без остатка. А тут вон, какой случай представился. Как упустить его мог? Да никогда в жизни не упустил бы.
– Расслабься, – мой голос хрипнет. Горло пересохло. – Не укушу. Пока что.
Инга сидит, отодвинувшись от меня на максимальное расстояние. Смотрит не за окно, не следит за дорогой – на меня. Глаза огромные, ресницами хлопает, тяжело сглатывает. Боится крошка.
Усмехаюсь. В голове тысяча вариантов,