места и бежит к выходу. Что-то тут не чисто.
Понимаю, что я – последний человек на планете, кому она откроет сейчас душу, но не могу просто проигнорировать ее поведение.
– Что ты с Дариной сделал? – слышу голос Темыча и перевожу на него взгляд.
– Ничего такого, за что она сможет меня посадить, – усмехаюсь. – Не знаешь, кто ей мог позвонить, что она так резко сорвалась?
– У нее мать болеет, мне Катя говорила, – предполагает негромко мой друг. – С сердцем проблемы. Может, что с ней случилось нехорошее?
– Черт, – хмурюсь, а в голове уже созревает решение. – Темыч, без нас тут закончите?
– Решил помочь даме сердца? – улыбается Вишневский.
– А ты на моем месте по-другому поступил бы?
– Езжай, – хлопает меня по плечу. – Тем более, скоро уже будем расходиться. Нужна помощь – звони в любое время.
– Мальчик большой, сам разберусь.
Мы обнимаемся, после чего встаю и целую Катюшку в щеку, желая удачной брачной ночи. Девушка округляет глаза, спрашивая, что случилось, но Артем перебивает ее, обнимает, а мне кивает головой в сторону выхода. Беру сумочку свидетельницы, которую она оставила висеть на стуле, и направляюсь к лестнице.
Спускаюсь со второго этажа и подхожу к гардеробной. Как и предполагал, Дарина выбежала в одном платье на мороз, потому что ее дубленка висит рядом с моей. Что за девушка, а еще меня пытается в безответственности обвинить!
Надеваю свою куртку, перекидывая её одежду через руку, беру дамскую сумку и выхожу на морозный воздух. Дожился – уже вещи за барышней ношу. Так скоро и ее саму на руках буду носить, не приведи Господь.
Дарина стоит в стороне, прислонившись спиной к стене. Смотрит на потухший экран телефона, а по щекам катятся слезы.
– Замерзнешь, – говорю довольно громко, подходя к девушке поближе, но она никак не реагирует на мой голос. – Дарина, – трясу ее за плечо. – Очнись.
Она медленно поднимает голову, глядя на меня каким-то мутным взглядом. Не нравится мне ее состояние, как бы истерика не началась сейчас.
Ненавижу, когда бабы плачут, а уж тем более рыдают так, что в ушах закладывает. Кто-то пытается их успокаивать, а у меня возникает только одно желание – треснуть чем-то тяжелым по голове, чтобы заткнулась. Но так как мама с папой научили меня женщин не бить, то стараюсь проходить мимо всякого рода истеричек и ненормальных.
– Что? – произносит негромко, продолжая смотреть на меня.
– Дубленку надень, а то холодно на улице, – протягиваю ее верхнюю одежду, но девушка не шевелится. – Да что за черт!
Беру ее за талию, отрывая от стены, накидываю на плечи пальто, заставляя продеть руки в рукава. Как ни странно, но она не сопротивляется, машинально делая то, что я от нее требую.
– Что случилось? – беру ее за плечи, но девушка опускает голову. Слава Богу, хоть плакать перестала. Может, на нее успокаивающе действует мое присутствие рядом? Сомневаюсь, конечно, но чем черт не шутит.
Двумя