звонко крикнула Тайра и удалилась в хлев, не оглядываясь. Она всей душой надеялась, что отец откажет таким заказчикам. Иначе сидеть ей три, а то и четыре дня взаперти: с этого лета отец запретил ей бросать дом под присмотром собак. Скотина будет стоять в хлеву, поедая запасенное на зиму сено, а она даже на минуточку с Марисом не увидится. Хоть у них и свадьба через месяц, но принимать парня наедине – позору не оберешься.
На пороге появился Джан в чистой белой рубахе, поправляя перевязь левой рукой. Тайра поняла, почему он застрял в доме – переодевался, меч прилаживал – и вздохнула. Ей казалось несправедливым, что отец, отличный наездник, ловкий, как горный барс, из-за своего увечья в простых домашних делах бывает беспомощней древнего старика. Джан вполголоса переговорил с приезжими и завел их коней в хлев. Он всегда держал свободное стойло для чужих лошадей.
– Папа, их тоже ужином кормить? Я ж не знала, только на нас с тобой приготовила.
Джан только усмехнулся на дочкины хитрости и потрепал ее по темно-золотой макушке.
– Ничего, поделимся. Сыра, фруктов на стол побольше подашь.
Он прекрасно знал, что дочь ненавидит его работу, но это был их хлеб.
Когда Тайра потеряла мать, а отец – правую руку, он почти забросил хозяйство. Продал половину стада, поле заросло травой, остался только маленький виноградник да десяток плодовых деревьев за домом. По правде говоря, он запил; если бы не жалостливая соседка Зелла, приглядывавшая и за дочкой, и за папашей, а заодно и за скотиной, то неизвестно, выжили бы они или нет. Тайре тогда было пять лет, к семи она уже умела кое-как готовить и доить коров.
Через год Джан пришел в себя и начал водить людей через перевал. На равнине велась нескончаемая война, из Ракайи потоком шли беженцы в Кадар, но и там была страшная нищета, почти голод. Считалось, что за горами, в богатой стране Салем, сытно и спокойно. Почти каждый день в Ашеру, мимо которой лежал один из путей через горы, приходили семьи – то пешие, с тюками через плечо, то на повозках, некоторые даже со скотом. Джан собирал партию и вел их до самой Марсы, селения по ту сторону хребта. Это давало небольшой, но постоянный доход. А иногда, чаще ночами, появлялись совсем другие люди – без детей, хорошо вооруженные. После них отец покупал Тайре новое платье, себе – сапоги или куртку, а остаток монет откладывал на зиму. Бывало, что и знать приезжала поохотиться на горных козлов или барсов, эти платили золотом, но после пары случаев, когда Джан чуть не погиб, загоняя зверя, он стал отказываться от таких забав. Все-таки с одной рукой по скалам не больно-то полазаешь.
– Доча, на стол собери, крикнул отец немного погодя.
В доме было совсем темно, хотя горница у них светлая, в два окна. Отец закрыл ставни, комнату озаряли только огонь в очаге да светец на столе, где гости разложили потрепанный лист пергамента. Бородач тут же его свернул и упрятал под одежду. Карта – определила Тайра наметанным глазом. Девушка подцепила ухватом горшок с кашей, томившийся