боя, контакт обязан присутствовать. И, тем не менее, я попросту не могла заставить себя подпустить вампира ближе, чем на несколько метров. Если мы сталкивались на кухне или в холле, где места для обходного маневра не было, я почти физически, чудовищным усилием воли подавляла в себе желание убить его на месте. Казалось, что у меня катастрофически недостает скорости, чтобы быть с вампиром хотя бы на равных. Ведь, на самом деле, дружеский спарринг гораздо сложнее настоящего боя, где можно не зацикливаться на обозначении удара, а бить на поражение. Мой инстинкт самосохранения вопил благим матом, обзывая меня дурой, но разум заставлял его держаться в рамках приличия. Единственное, что я могла себе позволить, это занятия по общефизической подготовке. Казалось бы, Ирвину они не требовались: сила, явно превосходящая человеческую, позволяла ему все упражнения выполнять легко и беззаботно. Тем не менее, даже у весьма тренированных людей не все мышцы работают одинаково. Мне требовалось подготовить те, что активно участвуют в фехтовании, и отступать от плана, ввиду физических особенностей нового ученика, я не собиралась.
Куда хуже все обстояло с психологическим контактом. Разумеется, мне было интересно узнать об Ирвине как можно больше, но он демонстрировал отличное владение юмором и словом, мастерски избегая откровенных разговоров. И прикидывался дураком, делая вид, что не понимает моих намеков. Конечно, можно было просто задать ему прямой вопрос и добиться такого же прямого ответа, но мне было страшно. Я боялась не ученика, а себя. Едва сдерживаемая инстинктивная агрессия, готовая выплеснуться наружу по любому поводу, давала мне мало шансов на мирный диалог в случае, если щенок заупрямится и откажется отвечать прямо. Я решила сократить дистанцию через полноценные тренировки, а уже после приступать к разговорам.
В результате, две недели я практически не вылезала от своего мастера. Ами ничуть не жалела меня, гоняя по залу, заставляя работать на пределе моих возможностей. С ее тренировок я возвращалась, едва держась на ногах. Мне еще и доставалось за нерасторопность. Ами костерила меня, на чем свет стоит и, если я не поспевала за ней, атаковала по-настоящему. Однажды я даже вернулась с разбитым лицом и кровоточащей губой. Этот печальный результат был достигнут с помощью моей медлительности и нежелания моего мастера останавливать ладонь в точке обозначения. Зато меня не покидало состояние откровенной злости: на Ами, на Ирвина, на собственную глупость. Злость искушала и стимулировала, заставляя доказывать себе, что я не совсем размазня.
В такой ситуации следовало бы отказаться от заказов, но, во-первых, деньги никогда не бывают лишними, а, во-вторых, у нас пошел горячий сезон. Заказов было много, упускать их я считала неразумным. В результате расписание установилось следующим образом: четыре дня в неделю я посвящала тренировкам с Ами, и, следовательно, три оставшихся дня могла работать над заказами, параллельно проводя занятия с учеником. Силы кончались, нервная система упорно не желала