майора Уго в Никарагуа. С одной стороны, они поддерживали связь все эти годы и являлись если не друзьями, то хорошими знакомыми. С другой, Луис не очень-то хотел, чтобы человек из прошлого, от которого Санчес бежал в Центральную Америку, жил в соседнем с ним доме.
Зачем тогда было покидать Мадрид, траурной ежедневностью напоминающий об утраченных жене и сыне, если Мадрид нашел его здесь, в вулканическом оазисе цивилизации Чибча.
Одним своим приездом Уго менял мир, к которому привык Луис, до неузнаваемости. Когда обрывки страшной трагедии прорывались через электронные письма и редкие звонки, Санчес готов был мириться с ними, пусть это и давалось непросто. Но такое соседство…
Луис не хотел смотреть в окно и видеть там Уго, потому что проклятая память моментально дорисовала бы за спиной майора вокзал и смятые составы, похожие на взорвавшиеся в костре консервные банки с бобами.
Только вместо томатного соуса повсюду были…
Санчес резко встал, чтобы прервать очередной флэшбэк, и ощутил, как дрожат его руки и колени.
Прямо как тогда, за рулем в 2004-ом.
Все. Стоп. Воспоминания – на замок.
Но сейчас они увидятся с Уго, и их все равно станет слишком много.
Снаружи послышался рев автомобильного мотора, судя по тональности – фургон и, похоже, не один.
Минуту спустя этот звук стих, но на смену пришли другие – скрип тормозов рядом с домом, хлопки дверей, неразборчивое приглушенное бормотание.
«Вот он и приехал».
Луис догадывался, как глупо, должно быть, выглядит со стороны – замер посреди комнаты, вслушивается в доносящиеся снаружи звуки, одновременно с этим пытается отделить настоящее от примеси прошлого и не сойти при этом с ума. Но что он мог поделать с подобравшимся призраком давно ушедших дней?
Разве что закурить.
Для Санчеса это был надежный способ успокоиться. За сигарой он чувствовал, как пространство распадается на дым и пепел, а время будто останавливается в серо-пурпурном тлении.
Щелчок гильотины отсек кончик витолы быстро и четко – будто перерубил хребет Уроборосу, символу связи времен.
Чирк спички, тление табака, обращающее дурные мысли в пепел.
И дым от горящих сомнений, уносящийся вверх, к потолку.
Ровно в тот момент, когда Луису начало казаться, что он почти успокоился, комната наполнилась настойчивым стуком ожидаемого незваного гостя.
Санчес оглянулся и посмотрел на дверь. Он много раз представлял себе этот момент. После бегства Луиса из Испании Уго в своих письмах постоянно расспрашивал его о Никарагуа, о сигарных делах, табачных плантациях, о климате, женщинах и отеле, в котором Санчес жил.
Лет пять назад впервые прозвучало: «Может, и мне к вам перебраться, на старости лет?». Прозвучало, скорей, как шутка, а не план, но со временем этот вопрос начал повторяться все чаще, пока пару лет назад не превратился в твердое намерение Уго переехать в Никарагуа.
И вот теперь майор стоит за дверью и ждет, пока Луис откроет ему, чтобы впустить прошлое в настоящее.
Санчес шумно вдохнул напас табачного