чтобы мое сердце остановилось. Солнечный свет обжигает мне глаза, но это не свет в конце тоннеля, от бессилия я падаю на спину и смотрю в потолок, ища бычки сигарет, брошенные на пол.
Нам не суждено быть вместе.
Никогда.
Я подобен падшему ангелу.
Я вспоминаю себя падшего.
Подобного падающему самолету я летел вниз. Поток воздуха обжигал мое лицо, мое тело горело, но я не чувствовал физической боли, лишь боль внутреннюю, ебучую внутреннюю боль и чувство утраты.
Это как когда твоя девушка, которую ты любишь и покупаешь ей дорогие стринги в соседнем супермаркете, трахается с другим типом, изменяет тебе с другими волосатыми задницами, и ты узнаешь об этом. И тебе больно.
Ты чувствуешь себя брошенной вещью, микроволновкой, которая нахуй никому не нужна.
Моя боль занимает тысячелетия. И какой-нибудь друган тебе может сказать, что на свете тысячи других красивых девок, с которыми ты будешь вместе, однако он мне уже ничего не сможет сказать, а просто похлопает по плечу со словами «Бывает».
Я могу рассказать все о небесной жизни, каждому проходимцу поведать о ней во все красках. Когда там завтрак, обед, ужин, какое там кабельное. Но я так не делаю. Даже Бог не дал мне запрета на это, зная, какой информацией владеет моя голова. Он знает, что, так же, как и Иисуса, меня повесят, сожгут на костре или же упекут в психушку – в современно мире сейчас несколько другие, более гуманные методы борьбы с такими личностями.
Поэтому я предпочитаю молчать и видеть свет, испускаемым солнцем, которое я когда-то любил.
На улице светает. Этот мир готов проснуться, неохотно зевая очередному беспонтовому дню.
Живой рукой, по венам которой еще течет кровь, я беру бычок с пола, вставлю его в рот, прикуриваюсь и выдыхаю дым в потолок, с которого текут капли воды мне в рот, на лоб и в область яиц.
Я поднимаю свою механическую руку вверх, закрыв тем самым солнце за моим окном. Закрыв, но так и не уничтожив.
Солнечный свет обжигает мне руку. Однако я ничего не чувствую, а тупо любуюсь искусственно созданной красотой, словно импотент-турист, заглядывающийся на огромные небоскребы урбана и готового дрочить на них.
Я медленно растопыриваю пальцы и пускаю лучи солнца на свое бородатое лицо и на мой пыльный диван позади меня.
Я король посреди этой комнаты и разбросанной китайской лапши вокруг.
Я мило улыбаюсь, показывая этому миру свои металлические коронки и несколько выбитых зубов.
Мелкие частицы пыли при солнечном свете отчётливо видны. Словно снег, они ложатся на мое тело и, кажется, что их число бесконечно, как вселенские звезды, однако при темноте мы не замечаем их, считая, что мы все крутые домохозяйки в коротком платье и с турбовеником в руках. Но стоит открыть шторы, как мы видим едкую пыль в нашей квартире. Это словно наша душа – стоит только нам посветить фонариком далеко внутрь себя, так сразу увидим, насколько она гнила изнутри.
Капли