само собой разумеется, что мы получали и свои газеты. Для нас это было огромным преимуществом: по газетам мы могли следить за развитием событий на родине и во всей Австрии; в борьбе против австрийской и венгерской пропаганды это было неоценимое оружие. В Женеве и в Цюрихе можно было купить все нужные книги, журналы и карты; это продолжалось и позднее, я выписывал из Швейцарии то, чего мне не хватало в Лондоне или в Америке.
А всего этого нужно мне (а также и для моих друзей) было немало; я привык при точном политическом наблюдении чтение повременной печати дополнять политической и исторической литературой; я всегда интересовался литературой главных государств в целом, включал туда и изящную литературу, чтобы понимать политическое развитие в связи с единой материальной и духовной жизнью. У меня скоро образовалась недурная военная библиотека.
В Швейцарии была и наша колония, в Италии же ее не было; было, значит, необходимо информировать ее о положении вещей на родине, объединить общей программой группы, разбросанные по разным городам и организовать их для совместной работы. В Женеве нашлись сразу энергичные помощники: д-р Сихрава, инженер Борачек, студент Лавичка, позднее Божинов, Кийовский и другие. На д-ре Сихраве лежали тяжелые обязанности журналиста (у нас не было газетных работников, а с родины статья в наши заграничные газеты не доходили); кроме того, он должен был наблюдать за всею службой связи с Прагой.
В это же время был в Монтре граф Лютцов; я не пошел к нему, чтобы не компрометировать его, но он знал о моей деятельности и, как позднее мне сообщили общие друзья в Англии, одобрял ее, а особенно мою русскую политику.
Едва я устроился в Женеве, как начали приходить от семьи из Праги неожиданные известия о болезни моего сына Герберта. 15 марта пришла телеграмма о его смерти – но ведь во время войны тысячи семей теряют своих членов. Был он человеком удивительной и редкой чистоты и честности, художником-поэтом, стремившимся к прекрасной простоте, здоровым и сильным благодаря физической культуре. Он все старался сделать так, чтобы ему не нужно было служить Австрии, и все же он нашел смерть в войне: заразился тифом от галицийских беженцев, которым помогал. Вот случай, пригодный для фаталистов.
Мои давнишние клерикальные противники посылали мне из Праги грубые, ненавистнические анонимные письма: «Перст Божий»! Я все же был уверен, что это не было наказанием за мою антиавстрийскую политику, но скорее напоминанием, чтобы я не ослаблял ее…
Первой и чрезвычайно важной задачей нашей деятельности была организация подпольной работы – посылки курьеров в Прагу и обратно. Шло это довольно успешно: все мы работали с удовольствием, и нас занимали новые задачи; я лично посвящал делу много времени. Задача была техническая и психологическая; изобретались и делались различные предметы, в которых прятались документы (шифрованные и нешифрованные). Был у нас, например, искусный столяр, который делал сундуки и ящики, в стенках которых можно было спрятать значительное количество