гости с вестью про чужие страны,
Ни рифм любовных сладкая краса,
Ни милых жен поющих голоса
Во мгле садов, где шепчутся фонтаны, —
Ничто не тронет сердца моего.
Все погребло с собой мое светило,
Что сердцу было зеркалом всего.
Жизнь однозвучна. Зрелище уныло.
Лишь в смерти вновь увижу то, чего
Мне лучше б никогда не видеть было.
Преполовилась жизнь. Огней немного
Еще под пеплом тлело. Нетяжел
Был жар полудней. Перед тем как в дол
Стремглав упасть, тропа стлалась отлого.
Утишилась сердечная тревога,
Страстей угомонился произвол,
И стал согласьем прежних чувств раскол.
Глядела не пугливо и не строго
Мне в очи милая. Была пора,
Когда сдружиться с чистотой достоин
Амур, и целомудренна игра
Двух любящих, и разговор спокоен.
Я счастлив был… Но на пути добра
Нам смерть предстала, как в железе воин.
Я мыслию лелею непрестанной
Ее, чью тень отнять бессильна Лета,
И вижу вновь ее в красе расцвета,
Родной звезды восходом осиянной.
Как в первый день, душою обаянной
Ловлю в чертах застенчивость привета.
«Она жива, – кричу, – как в оны лета!»
И дара слов молю из уст желанной.
Порой молчит, порою… Сердцу дорог
Такой восторг!.. А после, как от хмеля
Очнувшийся, скажу: «Знай, обманула
Тебя мечта! В тысяча триста сорок
Осьмом году, в час первый, в день апреля
Шестый – меж нас блаженная уснула».
Когда она почила в Боге, встретил
Лик ангелов и душ блаженных лик
Идущую в небесный Град; и клик
Ликующий желанную приветил.
И каждый дух красу ее приметил
И вопрошал, дивясь: «Ужель то лик
Паломницы земной? Как блеск велик
Ее венца! Как лен одежды светел!..»
Обретшая одну из лучших доль,
С гостиницей расставшаяся бренной,
Оглянется порою на юдоль —
И, мнится, ждет меня в приют священный.
За ней стремлю всю мысль, всю мощь,
всю боль…
«Спеши!» – торопит шепот сокровенный.
«Промчались дни мои, как бы оленей…»
Промчались дни мои, как бы оленей
Косящий бег. Срок счастья был короче,
Чем взмах ресницы. Из последней мочи
Я в горсть зажал лишь пепел наслаждений.
По милости надменных обольщений
Ночует сердце в склепе темной ночи,
К земле бескостной жмется, средостений
Знакомых ищет – сладостных сплетений…
Но то, что в ней едва существовало,
Днесь, вырвавшись наверх, в очах лазури
Пленять и ранить может, как бывало,
И я догадываюсь, брови хмуря,
Как хороша, к какой толпе пристала,
Как там клубится