Нелисар Брегон, сын великой земли, мой сын. Слушай и внимай мне, твоя история начинается здесь, но длится она очень далеко отсюда. И я отпускаю тебя на поиски силы и знания, на поиски самого себя. Иди туда, куда поведет тебя твое сердце. Испытай себя, свою силу, узри миры, о которых не смел и мечтать. Ты волен, отправится туда, где не ступала еще нога ни одного арахайца.
– Покинуть тебя… – Нелисар не сразу осмыслил это, словно бы слова стали ему не понятны. Его чувства смешались, буря эмоций захватила его. Он только только начал познавать свой прекрасный мир и должен был покинуть его? Нелисара захлестнули столь противоречивые мысли, что он не мог разобраться в них. – Когда? – спросил он, только чтобы не молчать.
– Когда ты будешь готов.
– Но… я…
Нелисар закрыл лицо руками. Как он может быть вообще когда-нибудь готов к такому? Как он может решиться покинуть дом? Происходящее показалось ему диким, немыслимым кошмаром. Он был готов даже поверить в то, что он все ещё в лихорадочном бреду.
– Нелисар, я лишь указываю тебе путь. Но выбирать ты волен сам, остаться или отправится в дорогу.
Он чувствовал сейчас только одно, что отдал бы все на свете, лишь бы ничего не выбирать, лишь бы вернуться назад, туда где он был просто рабочим при лазарете, где никто не взваливал на его плечи подобных задач. Он не хотел никуда идти, он хотел быть здесь, на Арахае и не знать об этом выборе.
– Но мне так многое еще хотелось узнать, здесь, – он понимал, как по-детски глупо звучало то, что он только что сказал. Но он действительно почувствовал себя совсем маленьким, беспомощным ребенком, которого оторвали раньше времени, от материнской груди. Ему хотелось истошно доказывать, что он имеет полное право остаться, быть здесь, быть частью земли, что дала ему жизнь. Но он знал, что Арахаю известно всё, о чем он молчит.
– В твоей душе много вопросов, они захлестывают тебя. Я дам тебе ответы. Ты сойдешь с гор особой тропой и там, где твои ноги коснуться земли – начало твоего пути. От того места ты будешь идти ровно три дня, туда, где великий Санримор касается горизонта. И на утро четвертого дня, когда он будет точно за твоей спиной, ты придешь туда, где многое станет тебе ясно. А теперь иди, иди сын мой.
Нелисар спрыгнул и увидел чуть в стороне узкую тропу ведущую вниз, которую не замечал до того. Он понимал, что пора уходить, но что-то заставляло его задержаться. Хотя Арахай и дал ему понять, что все сказал, что-то удерживало его. Внутри у него все трепетало от радикально противоположных чувств, от восторга до отвращения, от трепетного благоговения, до истошной ненависти, от веры до грехопадения. Но вместе с тем, его наполняло особое чувство, которое ещё никогда не заполняла его с такой силой. Это была любовь, всецелая любовь и преданность. Он понимал, что это делал с ним Арахай, дабы смягчить тот удар, что он ему нанёс.
– Я люблю тебя! – вырвалось у Брегон, почти против воли. И не смотря ни на что, он говорил это искренне, но с тяжелым, болезненно ноющим сердцем.
– Я люблю тебя, сын мой!
***
Открыв