За окном был насквозь знакомый пейзаж, без какой-либо примеси чертовщины. Честно говоря, женщина уже сомневалась, что «паутина» вообще была. Со страху любая дребедень может померещиться. Что до самого «колобка»… то в какое время живём? На природу всем наплевать, загадили до невозможности природу-матушку, она и родит таких вот – помесь осьминожика, ёжика и консервного ножика… А может, сбежал откуда. Да-да, кстати, висела же недавно у супермаркета афиша про выставку экзотических животных, как раз в эти дни.
«Ну и ладно… – успокоилась Раиса Ильинична, но на всякий случай закрыла форточку. – Нет – и хорошо».
Подобрала пульт, бросила его обратно на диван, опять присела к окну. Ни машины, ни соседа на улице уже не было. Женщина почувствовала досаду, пусть и ощутимо приглушённую свежими переживаниями. Но, тем не менее, ей в самом деле стало жаль, что эпизод с Бигачёвым и таксистом не был отсмотрен до конца…
Месяц назад Раисе Ильиничне исполнилось семьдесят три года, шесть из которых она жила одна. Спутник жизни, неторопливый и рассудительный Остап Васильевич, не дотянул до сапфировой свадьбы всего неделю. Детей в семье не было. Своих Господь не дал, про приёмных Остап Васильевич не хотел и слышать. А потом бытие без лишних хлопот – приручило-затянуло, вошло в колею, нашёптывая: «Живут же другие без детей, и ничего…» – аргумент, с которым не очень-то и хотелось спорить…
Тем более, что Раиса Ильинична с супругом были приезжими, и рядом не обреталась родня, способная как-то повлиять на их семейные устои. А, может, и не повлияла бы. «Из дома или в дом – а всё своим умом, – любил приговаривать Остап Васильевич, когда кто-нибудь пытался навязать ему другую точку зрения. – От чужого ума чаще лишь кутерьма».
Спустя несколько месяцев после смерти супруга у Раисы Ильиничны появилось увлечение, быстро переросшее если не в смысл жизни, то что-то не слишком отдалённое…
Наблюдать.
Проводить большую часть времени у окна (не обходя вниманием и дверной глазок), с болезненным нетерпением выглядывая всё мало-мальски интересное. Это было сродни подкидыванию пряных приправ в пресное блюдо своего существования, чтобы сделать его относительно сносным. Разношёрстные обрывки чужих жизней прочно вплетались в её собственную и копились, копились…
Больные ноги и тучность вносили в это увлечение свою весомую лепту, отбивая желание ходить дальше супермаркета, располагающегося в трёхстах метрах от дома. Почта, где Раиса Ильинична получала пенсию и филиал «Сбербанка» – для оплаты коммуналки – были ещё ближе.
Большинство знакомых её возраста проводили свободное время у телевизора. Раиса Ильинична же включала его лишь тогда, когда на улице окончательно темнело. Сериалы и ток-шоу не могли заменить того, что происходило за пределами её однушки. По одной единственной причине: заоконная суета была настоящей, без искусственности и фальши красочной картинки на экране «Самсунга».
Первый «Журнал наблюдений»