но она пришла в дикую ярость, вцеплялась нам в волосы и швырялась вещами – полетели расчески и туалетные принадлежности, разбился об пол флакон с духами. Я хотела собрать осколки, однако Жаклин, пристально глядя на меня, принялась нарочно ходить по стеклу; в конце концов ее увели монахини, она рыдала, размахивала руками и оставляла кровавые следы на полу.
Мы увидели ее только утром, за завтраком, она прихрамывала, на забинтованную ногу был надет ботинок большего размера. Смотрела зло и недоверчиво красными опухшими глазами.
Жаклин никогда не забирали на праздники, она повсюду ездила с монахинями – катание на лыжах в Рождество, «тур по музеям» в Италии на Пасху. Говорили, отец Жаклин работает послом, он очень богат и чрезвычайно щедр.
По всей школе висели таблички с выгравированными надписями «Пожертвовано лордом Приром» или «При участии лорда Прира». Мама Жаклин, судя по фотографии в рамочке на прикроватном столике, была редкой красавицей, она походила на кинозвезду в бледно-розовом бальном платье. Вживую мы ее не видели.
Мы старались проявлять к Жаклин внимание, потом приучились держаться от нее подальше, «не лезть не в свое дело», как она выражалась.
Однажды ночью во время третьего года обучения я невольно стала свидетельницей страшной сцены. Ночь выдалась жаркая, душная, мне, против обыкновения, не спалось. Я долго ворочалась с боку на бок, считала овец, по очереди расслабляла каждую мышцу, как учили на танцевальных занятиях. Ничего не помогало.
Около полуночи я решила сходить в ванную за водой и достала из тумбочки пластиковый стаканчик.
Накинула халат, на цыпочках выскользнула из спальни, стараясь никого не разбудить. В длинном коридоре стояла тишина, горели ночники. Над дверью ванной комнаты было довольно большое окно, и, опять же, чтобы никого не разбудить, я не стала включать свет, решив, что света, проникающего из коридора, будет достаточно. В нашей ванной были три туалетные кабинки, ряд умывальников на противоположной стене, а в дальнем углу – ванна, огороженная занавеской. Занавеска должна была обеспечить уединенность, но, по сути, была не нужна, так как многие девочки запирали входную дверь, когда наступала их очередь мыться.
Прежде чем набрать воды, я зашла в туалет и как раз собиралась нажать на кнопку слива, когда услышала шум. Одна в полумраке я затрепетала с ног до головы. На мгновение будто окаменела. Шум повторился. О нет! Здесь чужой! Я лихорадочно перебирала варианты дальнейших действий. Побежать? Остаться в запертой кабинке и звать на помощь? Что опасней? Я не могла выбрать, стояла на месте, а сердце стучало все сильней. Затем до меня снова донеслись звуки, и на этот раз у меня засосало под ложечкой. Нет. Это не грабитель. Звук был похож на стон. Так стонут от боли.
Я очень медленно вышла из кабинки и направилась к ванне в дальнем углу – за занавеской виднелась тень. Женщины или девочки, как мне показалось. Я различила длинные волосы. Осторожно отодвинула