большие, иногда скромно – ногой и сидя, другой раз вдохновенно – иными средствами, чаще всего собственным когтем, прилагая при этом страшные усилия, стараясь согнуться поближе к земле, некоторые из них стирал и чертил заново, заострял углы, протягивал дуги, проделывая все это в утренние часы с такой посвященностью, на какую вряд ли был способен колдун, совершающий таинственные обряды с целью снятия порчи или нанесения вреда кому-либо. Известная очередность последовавших событий (первое таковое, вне всякой конкуренции, случилось три с половиной месяца тому назад, когда дочурка Перца покинула родовое гнездо, поймав удачу, о которой мечтала всю жизнь) не смогла затормозить земляные работы Владицы.
Сохраняя бдительность практически до самого конца жизни, Евица, как опытная медвежатница, держала в брачной постели медведя размерами побольше тасманийского дьявола с внешностью Владицы, по статусу мужа и родителя, и держала его на винкулуме[4] (который ей одиннадцать с половиной лет тому назад обеспечила дочка, вы еще услышите об этом), пока он сучил ножками на переднем или заднем дворе (одним окриком она напоминала ему, что важнее всего – семейные узы: Вла-а-а-до-о-о!), даже если таковой винкулум мог служить отличной основой для различных поперечных нитей и завязывания чего-то иного. Знала, как надо, ничего не скажешь, снизу отдавал ей должное Раджа. Каждый знает, что та, которая в кровати добивается такого эффекта, уж никак не прикована к постели килограммами и болезнью, а, по крайней мере, прекрасно усвоила пять из восьми ступеней йоги.
У Раджи в горле пересохло. Не хватает чего-то, легенды, что ли, крючок нужен, чтобы человека на него поймать, встал со скамейки, еще раз обозрев ромбы и круги, и отправился к крану с тыльной стороны дома, выведенному к паркингу из ближайшего подвального окошка, чтобы налакаться воды.
И тут по двору пропылил Боби на своей золотой и причесанной «диане» (укрепленной за счет двух задних сидений так называемой «клеткой» из дуг безопасности с цифрами «сорок девять» на бортах). Тормознул и припарковался на ручнике у самого канала. Во все стороны без разбора полетела мелкая и крупная галька. Один солидный экземпляр, эдакий желвак (с точки зрения пиритологии[5] – колчедан, пронизанный серебристыми жилками), завершил полет под носярой Раджи. Струя воды окрасилась кровью. Нашел попутно камушек мастера детали, стоило только ему испытать жажду. Потом он долго будет рассказывать где ни попадя, что в первый и последний раз напился воды из долбаного крана общего пользования, и вы еще услышите о нем. Кому-то жизнь подает знак вытирание тыльной стороной ладони капелек воды с губ падающей звездой или какой другой романтической сенсацией вытирание тыльной стороной ладони крови с морды лица дает знать, как она будет развиваться, а меня эта самая жизнь наградила Раджа поднял с земли желвак и внимательно, истекая кровью, разглядел его как никого другого, отметила этим обычным отходом