мороженое.
Я даже не понял, почему Йося так странно себя ведет, потому что мне все равно, если он с кем-то еще будет кататься на машинках или даже дружить. Ведь он мой друг. Если бы у меня был еще друг, я бы все равно дружил с Йосей, какая разница, кто у меня еще. Ведь когда приезжает Дина или когда я езжу к ней, я не бросаю в тот день Йосю.
А Йося странно говорил про то, как они с Вадиком пообщались в Одессе. Получается, это было еще до того, как Вадик тыкал Йосю в спину на уроке и шептал гадости про меня и мой доклад. Но как можно сначала есть с кем-то вместе мороженое и гулять, а потом обижать его? Я не понял.
Но в тот момент мне больше не хотелось рассказать о моих снах. Мне почему-то стало страшно. Как будто у меня есть что-то очень хрупкое, что может разбиться. И есть только одна попытка передать это хрупкое другому человеку. Но Йося непонятно себя вел, и я испугался, что разобью свое хрупкое, если начну его передавать. Вот так.
А потом я посмотрел с дерева вниз и увидел, что там туда-сюда ходят чайки. Они почему-то тихо ходили и не кричали, как будто сторожили нас. И мне стало еще страшнее.
А еще, когда мы вспоминали аттракционы и колесо обозрения, у меня в голове появилась на секунду ужасная картинка. Бывает, что сон вспоминаешь не сразу, как проснешься, а позже, когда что-то тебе о нем напомнит. Я в тот момент вспомнил, что мне снилось похожее колесо. Но оно было пустое и не работало, и часть кабинок была сорвана. Как фотография в голове появилась, и мне очень не хочется ее помнить, это ужасно неприятно. Но я теперь не могу забыть.
В общем, сплошные непонятности про этот день. Как будто ничего плохого и не случилось, но все равно мне страшно. Пойду после школы к отцу Дмитрию помогу на огороде. С ним рядом всегда становится легче, даже если не исповедоваться и ничего не рассказывать, а просто быть.
Киев, август 1997 года
Игорь хотел жить с Алисой, а Алиса хотела жить у моря.
Он впервые увидел Алису на книжном рынке на Петровке. Сначала боковым зрением заметил взметнувшийся в воздух рукав платья. Подумал еще: птица. Потом подумал – всё это пронеслось в голове за доли секунды – ну какая птица, там что-то светится, то ли лампа, то ли блик в отражении – и повернулся. И замер. Рядом стояла девушка в бежевом платье с длинными расширяющимися рукавами. Одной рукой она прижимала к груди стопку книжек, а другой пыталась поправить выбившийся из прически локон.
Алиса оступилась, и книги посыпались на землю. Как банально, думал потом Игорь, какой сюжетный ход, сам тысячу раз перекладывал человеческими словами с языка на язык подобный эпизод: она роняет книги, он помогает. Или наоборот. Какая разница. Он еще наклонялся, чтобы помочь Алисе собрать книги, – мельком увидел английские наименования, нет, не художественная литература, что-то связанное с рукоделием, – а кровь уже прилила к щекам, сердце затрепетало. Игорь снова обреченно подумал: птица. Белая птица