кровью. Есть обряд, который сделает нас кровными сёстрами.
– А зачем умирать?
– Потому что для начала нужно будет оборвать твою нить судьбы. В противном случае моя сила не приживётся внутри тебя. Я же тебе говорила, что мы, мойры, вне всей этой системы.
– Значит, если всё получится… я стану мойрой?
– Вряд ли, – не стала врать старуха. – Всю мою силу в жалкое человеческое тело не вместить. Но кое-какие способности должны появиться. Если повезёт, ты сможешь видеть чужие нити… Вот менять их вряд ли получится, на это не стоит даже рассчитывать. Ещё станешь невидимой для любого магического взгляда и для большинства артефактов поиска. Никто не поймёт, что ты уже не человек. И нам это на руку. Может, что-то ещё. Пока не знаю. Надо пробовать. Даже если просто станешь бессмертной, для нас это уже будет неплохо!
Я не могла не согласиться. Бессмертие было бы сейчас очень кстати. Вот только мне не нравилось быть подопытной крысой. Старуху, кажется, распирал азарт. Ей хотелось поскорее узнать, что из всего этого получится. Да уж. Я бы тоже предпочла наблюдать за обрядом со стороны.
– Ну так что? Ты согласна? Учти, времени на раздумья нет. У нас есть примерно полчаса до того момента, как в твою комнату без предупреждения заявятся подруги.
– Что? Вы хотите начать… прямо сейчас? – подступила паника. Меня затрясло. – Так б-быстро?
– Именно так! А ты как думала? Удобных моментов для проведения такого обряда немного. Чем дольше тянем, тем больше риск, что что-то пойдёт не так. К примеру, вот сейчас глава академии как раз удалился в человеческий мир, и нам это на руку. Он – один из сильнейших демонов и вполне может почувствовать неладное. К тому же у него есть некоторые артефакты, которые могут отреагировать на всплеск силы от обряда.
Я её почти не слушала. Сердце глухо билось в ушах. По телу расползался холод. Яркое безжалостное осознание того, что я сейчас умру, почему-то свалилось резко и неожиданно, словно до этого мы обсуждали чью-то чужую судьбу, а не мою. До меня впервые с такой ясностью дошло, что всё это – не игра и не сон. И нет никакой надежды на пробуждение.
– А это… больно? – просипела я, сглотнув.
– Не особенно, – чуть помолчав, отозвалась старуха. Я почему-то ей не поверила.
Молчание затянулось.
– Ты отказываешься от обряда? – неожиданно мощный голос мойры эхом отразился от стен.
– Н-нет…
– Значит, ты всё-таки согласна?
– Да, просто…
– Знаешь, Ева, – перебила старуха. – На самом деле, чтобы начать, мне нужно было всего лишь твоё явное и озвученное вслух согласие. Глупо, конечно, но без такого согласия даже я не смогла бы провести обряд против твоей воли.
– Что? – не сразу дошло до меня.
– Согласие я получила. А содействие мне не требуется.
Я хотела заорать «Нет!», но тут знакомо заломило запястье, и что-то как будто сдавило мне горло.
Из-под пальцев старухи вырвался пучок исходящих тьмой нитей. Белёсая нить при этом так и продолжала уходить за окно, а остальные метнулись к моим запястьям и лодыжкам.