я пролепетала:
– Ничего, ничего.
А когда поняла, что уже одета, испытала облегчение.
– Ваши волосы, мисс, – сказала Шин, указав на мягкую скамеечку у туалетного столика.
Я покорно пересела на нее. Шин налила мне кофе и расплела мне косу, пока я ела, силясь не глазеть на обрубок ее пальца. Он действовал на меня как призрак, витавший в поле моего периферийного зрения. Но как же ловко управлялась без него Шин! Как проворно начала она расчесывать мои волосы! Я едва удержалась, чтобы не закрыть глаза под ее равномерно скользившей, успокаивающей рукой. Так напоминавшей мамину!
Чтобы отвлечься от внезапного желания заплакать, я открыла альбом. Затем, просмотрев четыре-пять эскизов, взглянула в зеркало и увидела, что Шин их тоже рассматривала. Осознав, что я ее уличила, китаянка быстро отвела глаза в сторону.
– Они действительно еще очень сырые. – Я закрыла альбом.
– Они прекрасны, мисс.
Шин искусно намотала мои распущенные волосы на свои целые пальцы. Мне стоило немалых усилий отвести взгляд. «Интересно, она заметила?» – промелькнуло у меня в голове.
– Мне будет приятно, если ты станешь называть меня просто Мэй.
– Хорошо, мисс Мэй.
Пожалуй, это было лучшим, на что я оказалась способна.
– Я хочу попросить тебя об одолжении, Шин. Если я буду делать что-то неправильно или не так, как подобает по этикету, говори мне об этом, пожалуйста. Ладно? Не щади мои чувства. Мне не хочется, чтобы Салливаны пожалели о том, что приняли меня в свою семью. Я хочу оправдать их ожидания. Договорились?
– Конечно, мисс Мэй, – мрачно заверила меня китаянка.
Я верно истолковала ее тихое порицание. Мне не следовало обращаться к служанке с подобной просьбой. Но я улыбнулась, сделав вид, что осталась удовлетворенной. А когда Шин закончила укладывать мои волосы (а делала она это гораздо искусней меня, даже с увечной рукой), помогла мне надеть пальто и подала шляпу, я поблагодарила ее, вышла в холл дожидаться Голди, а там из праздности начала считать фавнов и купидонов на столе. Но где же тот ангел с арфой, которого они с таким почтением обступали вчера? Наверное, он услышал мои мысли и сгинул. Его отсутствие бросалось в глаза. Тем более что теперь вся паства его маленьких почитателей молилась пустоте.
Голди вышла из своей комнаты, вкалывая драгоценную булавку в тулью шляпы, поля которой были шириной с ее плечи. Их обильно украшали ленточки и банты в нескольких оттенках желтого – в тон короткому жакету кузины. Голди посмотрела на мою шляпу – не такую широкополую, куда как менее модную и с лентами, которые прикалывались и могли заменяться другими, благодаря чему одна шляпа служила за дюжину.
– Сегодня у тебя прическа намного лучше, – сказала кузина. – Ой, я совсем не имела в виду…
Я рассмеялась:
– Шин послужила зеркалом. Спасибо, что прислала ее.
На лице Голди отобразилось удивление, но уже в следующий миг она наклонилась ко мне ближе и понизила голос:
– Будь с