Раздвигая границы. Воспоминания дипломата, журналиста, историка в записи и литературной редакции Татьяны Ждановой
Европы: Сервантес, Кнут Гамсун, Киплинг и особенно Артюр Гобино, которого я читал, разумеется, на французском языке. Последний просто завораживал меня своими историями о Среднем Востоке. (О его расистских взглядах я узнал много позже.) Разумеется, как все греческие подростки, я прочел увлекательные и патриотичные исторические романы Пенелопы Делта. Делта, известная греческая писательница и, кстати, дочь уже упоминавшегося мной греческого миллионера и мецената Бенакиса, родилась в Египте и с 1916 года жила и работала в Греции. Обращаясь в своих произведениях к великой истории греков и богатейшим традициям греческого народа, она фактически формировала мировоззрение молодого поколения в период становления греческого государства, начиная от балканских войн до Второй мировой войны[32].
В Греции были и другие писатели, создававшие книги для детей и подростков, но их читали гораздо меньше, чем иностранных авторов, так как все эти писатели пользовались архаичной «кафаревусой» (одним из двух современных вариантов новогреческого языка – упрощенной версией «койнэ», афинского диалекта древнегреческого языка эллинистического периода)[33].
Делта справедливо считала «кафаревусу» – язык государства, политической жизни и высокой литературы – сложной и неудобной для детского восприятия и писала на «димотики», разговорном народном греческом языке, используемом в повседневном общении. Яркий историко-литературный талант, человечность и простой, но образный язык, понятный и удобный для читательской аудитории, сделали Пенелопу Делта классиком национальной греческой литературы и одним из самых любимых детских авторов. Я читал ее запоем.
Читал я, конечно, и других классиков новогреческой литературы – Григориоса Ксенопулоса, прозаика и одного из создателей Общества греческих литераторов, и Александроса Пападиамандиса. Последнего называют «отцом» новогреческого романа и «греческим Достоевским». Тогда же я прочел и первые в моей читательской жизни биографические книги. Мне, например, особенно понравился роман Димитриоса Викеласа «Лукис Ларас», где на примере героя была показана судьба обычного человека, попавшего в необычные условия[34].
Интересно, что форму романа Викелас выбрал для описания событий своей собственной жизни. Автор происходил из хорошей хиотской семьи, все члены которой погибли в 1923 году от рук малоазиатских турок. Дополнительный драматизм этой истории придавал тот факт, что резня случилась в нарушение установлений самих османов – остров Хиос считался собственностью матери султана (и, соответственно, частью султанского гарема) и как таковой был неприкосновенным.
Что касается русской литературы, то в Греции в это время она ко мне в руки не попала, за исключением «Рассказа о семи повешенных» Леонида Андреева, в котором я тогда мало что понял. С Достоевским, Толстым, Чеховым и другими русскими писателями я познакомился уже позже, в Америке, где