перебивая друг друга, наполнили прихожую.
Не успел ключ повернуться, как Лена, не дожидаясь приветствия, рванула в сторону туалета, на ходу сбрасывая туфли и роняя на пол светло-бежевый плащ. Не прошло и минуты, как в ванной полилась вода.
– Фух, еле успела. Открой ты на секунду позже, позора было бы не избежать, – привычным грациозным движением откинув длинные светлые волосы на спину, девушка зевнула и потянулась, выгибаясь всем телом.
– А в свой туалет сходить не судьба?
Пристроив плащ на вешалку, соседка ногой отпихнула туфли к порогу.
– Перекантуюсь чуток у тебя, к себе не могу пока, там предки женихаться пришли.
Давно привыкнув к ее своеобразному лексикону, Наира находила в этом нечто забавное; пожалуй, это вызывало в ней чувство единения, чего не случалось с ней прежде ни с кем.
– Кто на этот раз?
Родители Лены не оставляли надежд пристроить свою непутевую, по их мнению, дочь в приличные руки, подстраивая каждый раз случайные встречи с избранниками. Раз в этот раз они даже не скрывались и пришли к ней домой, то, видимо, совсем отчаялись и решили взять крепость штурмом.
– Какой-то там аспирант отца, перспективный, умный и бла-бла-бла, – решительно направилась в сторону кухни, нагло пошарилась в холодильнике и отыскала жареные крылышки. – Привет, мозгляк, все еще ошиваешься тут?
Мужчина на это привычно закатил глаза и глубоко вздохнул, взъерошив растрепанную шевелюру.
– Даже отвечать не буду, хоть бы что новое придумала, – цокнул и с шумом встал со стула, – хотя чего ожидать от бутербродницы.
Щеки Лены покраснели от злости. Наира замерла, предчувствуя крупную вспышку гнева; подружка всегда резко воспринимала намеки на ее непутевые журналистские таланты. Крупных статей у нее и вправду пока не было, да и возле стола с закусками на мероприятиях она оказывалась чуть ли не в первых рядах, но за деньги не продавалась, с честью отстаивая свое мнение и статьи. Так что обидное «бутербродница» выводило ее из равновесия. Не оставляющая без внимания любое оскорбление, в этот раз не успела напасть на противника разящим жалом своего языка, как мужчина уже надевал пальто в прихожей.
– Ладно, Наир, я пойду. Как только всё решится со стажировкой, обязательно тебе позвоню, – покрутился перед зеркалом, накидывая шарф. – Запеканка была вкусной, ты превзошла себя.
Целомудренный поцелуй в щеку, хлопок входной двери, и в квартире девушки остались одни.
– Ну и типчик, рыба отмороженная, – размахивая ладонью, Лена пыталась остудить пылающее от негодования и еще тлеющего гнева лицо.
– Ты сама его провоцируешь, – бесполезное занятие переубедить ее в таком состоянии, но и молчание будет неправильным, – что за детский сад, нравитесь – не нравитесь, только меня огорчаете.
Это противостояние не то чтобы ее огорчало, но на нервы действовало изрядно. Снова тренькнул дверной звонок.
– Что-то за… – подумала Наира, что вернулся жених, – был…
Но