сильно этого желала, потому что люди говорили, что г-н Гурджиев будет спрашивать меня то, чего я ожидаю от него; поэтому я колебалась, но, в конце концов, решила пойти. До того как я смогла хоть что-нибудь сказать, г-н Гурджиев спросил меня, как я себя чувствовала, когда пришла домой после встречи. Я не знала, как выразить своё переживание. Я даже тогда не сознавала, что это было переживание, но я сказала ему о странном чувстве, которое у меня было по возвращении на бал. Он ответил, что это хорошо, или что он доволен, я точно не помню. Помню только, что он был удовлетворён и сказал, что если мы хотим, мы с мужем всегда можем прийти к нему на встречу в любое время, когда он в Санкт-Петербурге. Я сказала ему, что мой муж должен ехать на фронт, и мы не можем больше оставаться в городе, что я хочу следовать за своим мужем столько, сколько мне будет позволено. Я также спросила, была ли какая-нибудь возможность для мужа избежать поездки на фронт. «Нет, – ответил г-н Гурджиев. – С волками жить, по-волчьи выть; но вам не нужно увлекаться психозом войны, и внутренне вам нужно стараться быть далеко от всего этого».
Он спросил меня: «Вы вообще хотите вернуться на занятия? Чего вы ожидаете?» Я сказала, что не могу ему ответить – он будет смеяться надо мной. Он сказал мне очень ласковым тоном, каким иногда говорят с ребёнком: «Нет, скажите мне. Я не буду смеяться. Возможно, я смогу вам помочь». Тогда я сказала: «Единственное, чего я от вас хочу, это чтобы вы не разрушили моего счастья с мужем». Г-н Гурджиев не смеялся. «У вас, наверное, квартира с семью комнатами, – сказал он. – Но если вы заинтересуетесь вопросом, который привёл сюда вашего мужа, у вас, возможно, будет квартира, в которой сто семь комнат, и возможно, вы станете ещё более счастливой, чем сейчас». Я сразу же поняла, что моё счастье с мужем не будет нарушено – только мои горизонты станут больше, расширятся.
В углу стояла лестница. Г-н Гурджиев указал на неё и сказал: «Если вы начнёте подниматься, ступенька за ступенькой, то однажды вы окажетесь наверху, и вы уже никогда не упадёте снова. Также и с вашим развитием. Вам нужно будет идти ступенька за ступенькой и не воображать, что вы окажетесь на вершине лестницы в один момент».
В следующий раз, разговаривая с г-ном Гурджиевым, я уже не была так напугана и сказала ему: «Г-н Гурджиев, я часто думаю о лестнице. Но я знаю, что у меня нет сил, даже нет желания забираться на вершину. Поэтому я решила, что будет лучше попытаться помочь моему мужу и вам достичь вершины лестницы, подталкивая вас сзади, ведь я вижу, что вы и мой муж очень этого хотите». И снова г-н Гурджиев не разозлился на меня. Он только сказал: «Я очень рад, что вы не эгоистка, что вы думаете больше о нас, чем о себе. Но посмотрите, вы можете подтолкнуть нас, возможно, со второй ступени на третью, с третьей на четвёртую, но дальше вы уже не сможете до нас дотянуться. Таким образом, для того, чтобы подталкивать нас дальше, вам тоже нужно будет подняться на одну или две ступени».
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте