маленькими глазами. Лет ему было этак сорок пять.
Он производил впечатление.
Человек в сером развел руками, как бы извиняясь за поведение женщины; обнимать ее он не стал…
Елена тоже поднялась. Виктор Антонович, думала она. Антонович – ладно. Но – Виктор… В ее висках застучало.
Эвглена Теодоровна отступила на полшага, взяла мужчину за руку и, не сводя с него глаз, торопливо заговорила:
– Знакомьтесь, это мой старый друг… это моя дочь Елена, а это… ну, в общем, неважно. (Ох, как она на него смотрела!) Пойдемте, Виктор Антоныч. Пойдемте скорей. Или вы голодны?
– Я не столько старый, сколько подержанный, – сказал гость. – Приятного всем аппетита. Подожди, подруга, не тяни, оторвешь конечность…
Он обогнул стол и вдруг оказался возле Елены. Как будто сильный зверь прошел по залу. Неудержимая мощь.
Взгляды девочки и мужчины встретились.
Бесцветные глаза ничего не выражали, однако Елена ощутила нечто. Как укол аскорбинки. Больно, но безопасно.
– Вся в тебя, – обернулся Неживой к Эвглене Теодоровне. – Чиста, как моча младенца. Кстати, мочевой пузырь не беспокоит? – обратился он уже к Елене.
Это было сказано с абсолютной серьезностью. Занятная манера общаться – обрушить на собеседника заведомую чушь и наблюдать за реакцией. Проверять людей на вшивость Елена тоже любила.
– Пока нет, – она спокойно ответила.
– На улице похолодало, рекомендую надевать под низ теплое белье. Здоровый мочевой пузырь – главное достояние женщины. В школах, п-твоить, надо не сменную обувь требовать, а поставить на входе крепких парней вроде меня, чтобы проверяли каждую девчонку – что там у нее под юбкой, по сезону ли одета. Как ты относишься к теплому белью?
– Положительно, лишь бы было чистым. Как моча младенца.
Неживой сморгнул: наверное, ожидал чего-то другого, хоть каплю смущения. Не дождался.
– Как ты со взрослым человеком разговариваешь! – взвизгнула Эвглена Теодоровна.
– Тихо, не звени, – поморщился гость. – Всё под контролем… Ну, пошли, покажешь, как ты живешь, – он вернулся в хозяйке дома. – Пообедаю я, с вашего позволения, в нашей ведомственной столовой. В обеде что главное? Не отравиться и не подавиться. Поэтому важно, чтобы поблизости был врач. Еще раз приятного аппетита. Надеюсь, в этом прекрасном месте есть хотя бы один врач…
Мать со своим «старым другом» ушли. Елена села. Сердце стучало в горле. Десерт в рот не лез – ни шоколад, насыщенный фенилэтиламином, ни, тем более, круассаны.
Борис помалкивал. Умный аспирант отлично понимал, когда можно говорить, а когда лучше поджать хвост.
– Ты начал рассказывать про какое-то «фармакологическое связывание», – сказала ему Елена. – Продолжай, я внимательно слушаю. Что там с чем надо смешать?
17.
Виктор Антонович Неживой надел рубашку, галстук, заправился и застегнул брюки. Пиджак оставил лежать на ковре. Использованный презерватив завязал узлом и сунул в напольную китайскую вазу, белую с золотыми драконами. 19-й век, между прочим. Сумасшедших денег стоит.
Эвглена