кого угодно добычей сделает, а я кто в данной ситуации? Крадущийся хищник».
– А куда едешь? – спросила она, выводя машину на узкую, поклёванную дорогу.
– В Обливскую. Тестя и тёщу проведать.
– Выходит, что женат, – улыбнулась она. – А жаль. Я бы тебя сонного к церкви в Суровикино подвезла, обвенчались бы.
– Вот так. Сразу.
– А зачем ждать?
– Выходит, что ты не замужем.
– Какой догадливый. Была. Ушла от мужа. Любил закладывать.
Через час показалась суровикинская телевизионная вышка.
– Лихо ездишь. Сто вёрст за час взяла.
– Это я от страха, чтоб ты не передумал и не начал приставать. Ты же не сумасшедший, – ввинтила она, – чтобы на скорости сто километров в час, шарить руками по мне, хотя твоя авантюра посадить за руль совершенно незнакомого человека, говорит об обратном. Слушай, – она повернулась лицом ко мне. – У меня хорошее предложение. Просто отличное. Соглашайся.
У меня ёкнуло в сердце, что задумала, но не давать же задний ход.
– Выкладывай.
– У тебя машина, а не поезд. По расписанию не ходит. Давай махнём назад к Серафимовичу. Покупаемся в Дону. Как ты на это смотришь?
– Просто, – облегчённо вздохнул я. – Разворачивайся. Только внимательно. Сзади фура.
– Послушай. Я водитель или ты, – сердито сказала она.
– Ты.
– Вот тогда и помолчи, – осадила она меня.
Часа два мы купались в Дону. Загорали. Пацанка. Она неожиданно схватывалась с места, мчалась во всю прыть к воде, отталкивалась ногами и, блеснув телом на солнце, обрушивалась в воду. Фонтан брызг, и она среди них.
– Здорово, – весело кричала она. – Это очень здорово.
Выйдя на берег, падала на спину, раскинув руки в сторону и, прищурившись, смотрела на Солнце.
– Дразнилка, – говорил я. – Ляг на живот.
– А ты не на меня смотри, а на Солнце. И вообще, что здесь такого, если женщина после купания ложится на песок спиной, чтобы её погреть. Может быть, у меня радикулит.
– И давно он у тебя прорезался?
– Да только сейчас. Год молчал,
– Давай массаж сделаю.
– Спасибо, но ты же говорил, что выдержанный, с особой внимательностью относишься к женщинам, вольностей не допускаешь, ну и прочую ерунду нёс. И не мешай мне. Дай полюбоваться Солнцем.
Она немного поднялась и оперлась на локти.
– Ух, ты. Какое яркое и сочное.
– Как у тебя губы, – подбросил я. – А знаешь?
– Не знаю.
– Да ты послушай. Может быть, вспомнишь. Мы с тобой уже виделись. В монастыре, который в Серафимовиче, на Пасху. И целовались. Христос воскрес! Воистину воскрес! Может, представим, что сегодня Пасха?
– Так и стараешься подобраться поближе, – сказала она. – А знаешь, что поближе – это действительность чурбанов, а подальше друг от друга – это мечта. Смотри на Солнце. Я впервые вижу его таким.
Она перешла на шёпот и поманила