Егора.
Долгожданное возвращение Глафиры и появление на столе бутылок с вином и закусок вызвали всеобщий восторг.
– Клянусь, я полтора года не ел ничего подобного! – вопил Велимир.
– А я такого вообще никогда в жизни не ел, – вторил ему Захар.
– Господа! Господа! – воскликнула Лиза. – Предлагаю выпить за знакомство!
Глафира разлила по бокалам из высокой бутыли с нарядной этикеткой вино, которое тут же, под звон бокалов и смех, было выпито.
– Наконец-то я пью нормальное вино! – воскликнула Лиза. – Наконец-то нашёлся настоящий мужчина, который в состоянии угостить даму!
Самому Ване вино показалось необычайно вкусным: он выпил полный бокал и как-то быстро захмелел. Когда гости несколько утолили свой голод, и восторги, вызванные невиданными яствами, поутихли, Лиза взяла на себя роль ведущей:
– Князь, если вы думаете, что мы собираемся здесь только для того, чтобы праздно проводить время, пить, хохотать и дурачиться, то с радостью сообщаю, что у нас здесь салон, который называется «Вечерняя мансарда». У нас собираются те, кто любит искусство.
– Современное искусство! – подчеркнул Велимир, подняв указательный палец.
– У нас собираются люди прогресса, – вдохновенно продолжала Лиза, – люди, которые любят современное искусство…
– А вы знаете, какое оно – современное искусство? – вмешался Велимир.
– Я думаю, что он вообще не знает, что такое искусство, – съязвил Егор. – Он ведь пока не брал уроков у таких мастеров, как наш Велимир.
Все рассмеялись и повернулись к Ване. Такое впечатление, что его подавали здесь, как новое блюдо, простое и пряное, что-то вроде солёных огурцов, приправленных укропом. Вроде просто, зато ядрёно, а главное, непривычно.
– Отчего же? – обиделся Ваня. – Я знаю, что такое искусство… Например, иконы в храме – это искусство.
– Иконы в храме – какая прелесть! – закатил глаза Велимир. – Князь, вы не возражаете, если я напишу ваш портрет?
– Чей? Мой? – смутился Ваня.
– Ну конечно! Вы очень колоритно выглядите!
– Если хотите…
– Очень хочу! Итак, князь, договорились, вы мне будете позировать.
– Договоритесь потом… Так вот, – Лиза вернула себе инициативу. – Если говорить просто – есть искусство старое, есть новое. Время же не стоит на месте. А какое время – такое и искусство. Мы – дети нового времени, дети двадцатого века. И нам уже не интересно и чуждо то, что волновало стариков. Например, Пушкин: «Мороз и солнце – день чудесный…» Как это пошло и плоско.
– Да, – подхватил Захар, – то ли дело Давид Бурлюк, вот где мощь!
Захар вскочил, скрестил руки на груди и, бросая на присутствующих устрашающие взгляды исподлобья, зловеще продекламировал:
«Небо – труп! Не больше!
Небо – смрадный труп.
Звёзды – черви, пьяные туманом.
&nb