к прихожанам – кто-то занедужил и приглашал батюшку, чтобы соборовал, кому-то – хату освятить… Разные требы. Маленький Илья с одинаковым чувством стоял и у одра умирающего, и у иконостаса во время освящения жилища, всё – и новый дом, и смерть – представлялись ему различными проявлениями жизни.
А в свободное от треб и служб время отец учил его грамоте и объяснял Священное Писание. По вечерам кашеварили – варили щи или кашу на несколько дней вперёд. Так и жили. А потом отец занемог и как-то очень быстро отошёл в мир иной. Илья не то, чтобы расстроился – призадумался. Он понял, что стоит в преддверии нового периода своей жизни. Сельчане похоронили батюшку и стали совещаться, как с его сыном Илюшей поступить – мал ещё, опека нужна. А Илья уже всё сам про себя решил – заложил двери дома доской, на дверях нацарапал углём – «Дома никого нет» и отправился в ближайший монастырь. Дорогу он не помнил – всего раз с отцом туда хаживали – мощам святого, который в том монастыре подвизался, поклониться, да мал он тогда был, не запомнил, как до обители добираться. Однако Илья решил положиться на помощь Господа и шёл себе потихоньку, Иисусову молитву бормоча.
Шёл сутки. Ночевал в перелеске. Стоял сентябрь, но летнее тепло не торопилось уходить. Когда проходил через деревни, местные подавали бродяжке – кто хлеба кусок, кто молока кружку. Предлагали и копеечки. Но от денег Илья отказывался.
По его расчётам, он уже должен был давно дойти. Однако монастыря всё не было.
На вторые сутки мальчик, проходя через перелесок, издали увидел сидящего на пне человека. Подошёл ближе. Сидящий оказался стариком, одетым в длинный плащ с капюшоном. Он опирался на суковатую трость.
– Здравствуйте, дедушка, – поздоровался Илюша.
– Здравствуй, дружок, – ласково отвечал тот, глядя на Илью бирюзовыми глазами, прозрачными, как северное небо. Тонкие одухотворённые черты лица терялись в белой бороде, водопадом струившейся по его одежде. – Куда путь держишь?
– Монастырь здесь где-то неподалёку. Мы с батей ходили туда, когда я ещё маленьким был. Вот туда и иду. Да только всё набрести на него не могу. Боюсь, что заплутал я.
– Конечно, заплутал. Монастырь-то совсем в другой стороне. Долго идёшь-то?
– Да уже вторые сутки пошли.
– А давай, я тебя провожу до монастыря-то.
– Благодарствую, дедушка. Только неловко мне как-то. Вы свой путь держите. Дела у вас, наверно. А я вас задержу.
– Были бы дела, не предлагал бы. Какие у меня дела? Странствую. Вот и все дела.
– Тогда премного благодарен буду.
– Ты, верно, голоден?
– Н-нет, ничего, – Ваня сглотнул слюну. – Когда через деревни прохожу, добрые люди кормят. Слава Богу! Сыт.
– Всё равно. Давай вместе перекусим, что Бог послал. Да и в путь. Путь-то – он не близкий.
Илья помог старичку скинуть заплечный мешок, из которого тот достал флягу с водой и каравай