незамысловатые расчёты. 18 ноября – почти два с половиной месяца назад, как раз за три дня до гибели Нади. Перелистала ещё раз весь дневник, пытаясь найти хоть малейшую зацепку, положила на тумбочку, задумалась. «Нигде даже вскользь она не называет его имени. К чему такая скрытность?» Перед тем, как уснуть единственная верная мысль пронзила её, и Мила поняла, что не ошиблась. Этот человек, кто бы он ни был, каким-то образом воздействовал на неё, воздействовал тонко, незаметно, и она, думавшая, что влюблена, не могла заметить этого воздействия. А может, Надя просто хотела скрыть его от самой себя, скрыть свою мечту, разочарование, оставив всё это тайным, завуалированным. Так мечта выглядит намного притягательнее, чем когда на неё навешивают ярлыки, ставят обозначения.
Мила уснула с горевшим ночником, она просто отключилась, так обычно случается с человеком, когда он долго о чём-то думает, сосредотачивается на одном и том же предмете, крутит его со всех сторон, так и не находя правильного решения. Во сне её мучили кошмары, она видела Надю под руку с её загадочным героем-любовником, однако у него не было лица, вместо этого – голая кожа.
Мила проснулась в холодном поту, было ровно пять часов утра, по-прежнему горел ночник, встала с кровати, чтобы дойти до туалета, нагнулась, почувствовав, как что-то упало с её колен и оказалось на полу. Это была фотография одного из светских вечеров, похоже, она была заложена на одной из страниц дневника. Мила подняла фотографию с холодного пола. В центре среди затёртой размытой толпы стояла Надя в красивом вечернем платье с бокалом шампанского. Она была блистательна и могла ещё долго украшать обложки женских журналов.
«А что если Надька была близка к нервному истощению и употребляла наркотики, а что если…..её неизвестный избранник давал ей эти наркотики, чтобы она всегда была на пределе».
Мила положила фотографию обратно. Она не могла понять, почему ей приходят в голову такие нелепые мысли. Дошла до умывальника, брызнула на себя холодной водой из-под крана, вернулась в спальню и машинально набрала привычный номер телефона. Этот номер она знала наизусть. Послышались длинные гудки, затем знакомый голос в трубке:
– Какого чёрта!
– Денисов, это ты?
– Я. Мила, ты что, с ума сошла! Посмотри на часы.
– Ну, смотрю.
– Сколько?
– Пять минут шестого.
– А тебе не кажется, что это рановато для служебного звонка?
– С чего ты взял, что мой звонок носит служебный характер?
Голос изменился. Денисов улыбнулся:
– Ты хочешь меня обнадёжить?
– Меня просто мучают кошмары.
– Горе моё, сейчас приеду.
– Нет, не стоит, моей жизни ничего не угрожает. Я просто….ну, просто тут у меня столько всего в голове.
– Слушай, ты когда-нибудь скажешь мне, дескать, Артёмушка, приезжай, спаси меня, мне, мол, без тебя плохо?
– Ладно тебе шутить. Я серьёзно. Только что читала дневник Нади. Это моя подруга.
– Та,