холерик, но не злой, помечет искры, погремит, как гром среди бела дня и успокоится. А я скажу, что проголодалась и могла позволить себе пообедать в приличном кафе в обществе своей подруги. Кстати, ты не находишь, что новая роль преступницы, которую Костик предложил мне как раз для меня?
– Нахожу, – сказала просто Мила.
– Я действительно напоминаю тебе хитрую коварную преступницу, убивающую своих любовников?
– Я думаю, ты бы смогла сыграть такую роль. А ещё я думаю, что твоему Константину Петровичу виднее. Он – настоящий театрал, не любитель.
– Эт ты точно, он помешан на театре, на искусстве вообще.
– Я могу как-то кратко изложить суть своего визита к тебе?
– Потом, потом, подруга. Я-то думала, ты просто так ко мне решила заглянуть по старой дружбе. Ты же говоришь слишком официально, будто я на твоём допросе.
– Извини, если что-то не так. В последнее время я стала такой раздражительной, дела не клеятся, все меня только подгоняют.
– А ты скажи, что у тебя есть тоже личная жизнь. В конце концов, найди себе более высокооплачиваемую работу, где ты не будешь гробить свои нервы, и у тебя останется масса времени для себя.
– Вот и Степанов мне то же самое говорил в Администрации.
– Ты уже у него побывать там успела? – Ирка как-то зло посмотрела на Милу, или ей это только показалось.
– Ничего особенного, я – следователь, веду дело Борисова, встречаюсь с теми людьми, которые могли бы пролить какой-то свет на случившееся.
– И ты считаешь, что Степанов может пролить этот свет?
– Я разговаривала с ним, как с сослуживцем убитого, так делается всегда. Ничего в этом особенного нет, как ты, наверное, считаешь.
– Ну и как продвигается твое расследование? – Ирина наколола на вилку котлету, откусила небольшой кусочек.
– Тебя это интересует?
– Конечно. Я же – жительница этого города, в котором творится чёрт знает что, убийство за убийством, а ты – моя подруга и находишься у самого горнила, откуда я могу получить самые последние новости. Вполне разумно с моей стороны.
– Все новости можно узнать с таким же успехом по телевидению.
– Две трети информации утаивается, я – не такая глупая, как может показаться.
– Это делается в интересах следствия, – спокойно пояснила Мила.
– Знаю. Ты хочешь сказать, что в интересах следствия ничего не расскажешь мне?
– Именно. Не имею права.
Ирина поморщилась.
– Снова ты за свои права. Это ты на службе говори подозреваемым, а со мной общайся по-другому. Или мы с тобой больше не подруги?
– О правах я говорю подследственным, именно об их правах, а не о своих.
– Ладно, не надо. Я больше чем уверена, ты найдёшь злодеев, и дело закроется.
– Не всё так просто, как ты хочешь.
– Это почему же?
– В нашей стране больше половины серьёзных