деревьев особенно на фоне густо синего неба.
Вообще Каменск отличался своей особенностью. Маленький городок почти в самом центре России, ухоженный, летом утопающий в зелени деревьев, зимой в сугробах, весной в сумятице и грязи, а осенью в кучах пожелтевшей пожухлой сухой листвы. Вот Комсомольская площадь с памятником Ленину. Сколько раз сюда приходили молодые пары и приносили свежие цветы. Но это тоже было, кажется, совсем в другой жизни, в другом времени. Несколько выросших, как грибы магазинчиков с яркими витринами и надписями типа «Пельменная братьев Глухарёвых», «Рюмочная», «Обувная лавка» и т. д. Улочки узкие, мощёные кое-где, поток народа небольшой в сравнении со столицей. Всё зависит от погоды, если ветер, людей мало, кое-где пробегают бездомные собаки, по углам сидят попрошайки с протянутыми руками, грязные, оборванные, пропитые, дышащие перегарным смрадом. На проезжей части дороги абсолютно новенький «мерседес» серого цвета, совсем не вяжущийся с окружающей обстановкой, потому что в Каменске мало иномарок, а уж тем более таких и подавно нет. В Москве – другое дело, там даже внимания никто не обратит, привычная картина. Высокий представительный мужчина в чёрном пальто и запахнутым воротником прямо посреди дороги выяснял отношения с какой-то темноволосой женщиной, одетой тоже не для провинциалки.
Природная наблюдательность заставила её остановиться. Мила пригляделась. В мужчине мелькнуло нечто знакомое, не Димка ли это Степанов, да и что он здесь может делать, когда он живёт в Москве и, скорее всего, давно женат и счастлив. Мила сразу же отогнала от себя эту мысль и внимательно посмотрела на женщину в длинном кожаном пальто. Но её лица с далёкого расстояния она не смогла рассмотреть. Мужчина жестикулировал, она не двигаясь смотрела на него, всё походило на типичную семейную ссору, однако не посреди же тротуара.
Пошёл мелкий снежок, становилось теплее, Мила сняла капюшон и зашагала дальше вдоль улицы Кирова. В конце концов, какое ей дело до того, что происходит в чужих семьях, а может, это была вовсе не семья, а парочка проштрафившихся любовников, один из которых мечтает связать другого прочными узами брака, а другой с таким же успехом освободиться от этих уз. Мила встряхнула головой, ей не хотелось вспоминать Сергея бывшего мужа, не хотелось думать о семейных ссорах, которые были давно уже позади, и кто знает, повторятся ли они когда-нибудь. Не дай бог. Хочется пожить спокойно для себя.
«Теперь только для себя». Мила дала себе такой зарок сразу по выходе из ЗАГСа, когда государство развело их с Сергеем в разные стороны, да и что до этого государству. Жили люди, разошлись, не сложилось у них, кому какое дело.
Мила с сожалением представила себе лицо мужа. Наверное, сейчас у него есть кто-нибудь. Скорее всего, она тихая уютная женщина, ничего не требующая взамен, привыкшая довольствоваться малым, лишь бы только рядом был кто-то. Несомненно, она блондинка, у неё лицо Барби с несколько глуповатым выражением,