они липовые. Теперь на всех аэропортах и вокзалах будут искать Карла Шеффера, владельца компании «Шеффер и Кº».
Слава Богу, если так. Немцы – народ педантичный, у них есть установочные данные, и они будут искать по ним, а уж во вторую очередь по внешним данным. Конечно, если бы в Деггендорфе не зафиксировали мою фамилию, то по станциям и аэропортам разослали бы приметы, а так можно с уверенностью сказать, что это будут данные на Карла Шеффера.
Но на этот случай у меня есть некая квартира в Мюнхене. Я отправляюсь туда и говорю хозяину слова пароля. Он стрижет меня наголо, делает фото, и через сутки из Мюнхена в Западный Берлин летит странный человек лет сорока, с рукой на перевязи и несколькими латками лейкопластыря на лице. И конечно же в паспорте значатся совершенно другие установочные данные, даже близко не напоминающие Карла Шеффера.
В Карлхорсте дядя Миша принес мне в кабинет несколько западногерманских газет.
– Приложишь к отчету, – сказал он.
Прежде чем писать отчет о командировке, я прочитал прессу. Во всех газетах была напечатана одна и та же статья. Суть ее была в том, что теперь ни один житель Западной Германии не может спать спокойно, потому что длинные руки коммунистических разведок могут дотянуться к нему в любой точке Германии. И в качестве иллюстрации этого приводилась моя операция.
Чем-чем, а способностью моментально реагировать на свои провалы и получать из них дивиденды за рубежом умели лучше, чем мы. И с чем это связано до сих пор не знаю. Возможно, у большого народа нет потребности постоянно напоминать, что он обижен и что к нему все время тянутся чьи-то руки…
Расим
В другой отель они ехали с полчаса на такси и почти не говорили. Да и о чем было говорить? Оба понимали, что они оказались пешками в чужой игре, но продолжали играть. Впрочем, чему тут удивляться? Жизнь людей – постоянная игра.
Машина миновала поле-пустырь, проехала мимо небольшой пальмовой рощи, вслед за которой простиралась огромная лужайка для игры в гольф.
– Кому принадлежит это поле? – спросил Расим просто так, чтобы прервать молчание, которое начинало тяготить обоих.
– Это поле отеля.
– Шикарный, наверное, отель?
– Семь звезд, – произнес Фарук.
– Но таких не бывает.
– Почему же, – ответил Фарук. – Пять звезд это обычная градация, а сверх ее владельцы самых крутых отелей выстраивают собственные иерархии. Есть поле для гольфа – вот тебе и шестая звезда, есть аквапарк внутри отеля, вот тебе и седьмая, а…
Что должно следовать, за этим «а», Расим не узнал, потому что такси остановилось у большой каменной арки отеля, которому принадлежало поле для игры в гольф.
– Твою мать! – выругался Расим, когда понял, что жить он будет именно здесь, и когда навстречу им из огромной арки с улыбкой выскочил вахтер с шапочкой на голове, чем-то напоминающей феску.
– Чего ругаемся? – игриво произнес Фарук.
– И сколько здесь стоит номер?
– Для тебя нисколько, –