их всех давным-давно в тюрьму посадили. Или они умерли. Чего-то я слышала про них, но забыла. Выходит, про дом неправда: и денег у племянника на покупку не было, и родне он о мастерской не доложил. Нет, нет, ошибка у вас, Татьяна, в документах.
– Может, и так, – согласилась я. – А теперь объясните, как к той избе пройти.
Глава 9
Попрощавшись с Наташей и Галиной Тимофеевной, я вышла на улицу и направилась в сторону пустыря, где виднелось несколько больших деревьев. Вроде бы они были совсем рядом, но это оказался обман зрения. Я успела отправить на ходу эсэмэски Троянову и Юрской, поговорить с Иваном Никифоровичем, а деревья по-прежнему оставались далеко. Мне понадобилось минут десять, чтобы достичь цели. Наконец я оказалась под раскидистыми ивами и увидела грязную речку шириной метра два. Не больше был и мостик, по которому следовало перебираться на другую сторону. Место выглядело безлюдным, переправа весьма ненадежной, на ней не хватало нескольких досок, а оставшиеся буквально расползались под моими ногами.
Кое-как я перешла на другой берег, и дорога сразу резко пошла вниз. На склоне была вырублена полузасыпанная землей лестница с шаткими перилами по бокам. Я еле-еле спустилась по ней, пару раз чуть не упала, а когда достигла последней ступени, обнаружила, что между ней и дорожкой, ведущей к дому, зияет здоровенная яма, перепрыгнуть через которую не представлялось возможным.
Любой другой человек признал бы свое поражение и вернулся назад, но у членов бригады при себе много интересных приспособлений. Я вытащила из сумки небольшой пакетик, достала из него аккуратно сложенный темно-зеленый прямоугольник и дернула за висящую сбоку веревку. Раздалось тихое шипение.
Через пять минут, перебросив через препятствие надувной мост, сделанный из чрезвычайно крепкой ткани, я легко перебралась, куда хотела. Затем снова потянула за шнурочек, сложила «понтон» и спрятала его. Не спрашивайте, как снаряжение надувается-сдувается, я понятия не имею, просто им пользуюсь, как учили.
Узкая кривая тропинка привела меня к дому. Над покосившимся деревянным крыльцом, которое уж лет двадцать как следовало покрасить, висела вывеска «Ремонт музыкальных инструментов. Гармони, баяны, аккордеоны». Сбоку прибита табличка: «Часы работы: понедельник с 6.00 до 8.00 утра. Мастер принимает по предварительной договоренности. Опустите заявку в ящик». Чуть пониже маячил не запертый на замок железный короб. Я откинула крышку – пусто. Ясно, никто не хотел реанимировать заболевшую трехрядку.
Меня охватило изумление. Почему Николаю Фатееву пришла в голову мысль приобрести этот дом? Как человек, родившийся и всю жизнь проживший в Филимонове, он должен был хорошо знать историю колдунов Кудрявцевых. Младенцу понятно, что ни один из обитателей стихийно разросшегося Лоскутова по доброй воле не сунется в овраг – легенды живучи (вспомним хотя бы полицейского Юрия, самозабвенно докладывавшего