что было за что. Иначе он не был бы им, верно?
– Он уже пришел?
– Его сегодня не будет, Саша. Приболел… Вообще-то я болтун, – в глазах бармена мерцало веселье. Сам он не улыбался. Здешний бармен давно разучился улыбаться.
Я вежливо хмыкнул, помолчал, потом придвинулся ближе и начал осторожно трогать его многострадальные нервы:
– Ну и хрен с ним, мне он не нужен. Слушай, из чистого любопытства… Только не прячься сразу под стойку, ладно? Как ты думаешь, банк – чья работа?
Он поднял брови. Он внимательно осмотрел зал. Под стойку не полез, но это явно потребовало от него душевных усилий.
– Почему ты спрашиваешь именно у меня? – наконец подал он голос.
Я объяснил:
– Ты же торчишь тут целые сутки! Все разговоры слышишь, все новости первым узнаешь. Разве нет?
– А почему это ограбление тебя так волнует?
Я разозлился.
– Сказал же, любопытство одолело! Не хочешь отвечать – отлично, молчи в тряпку! Чтоб ты подавился этой грязной тряпкой!
– Тихо, тихо, – попросил меня бармен, зачем-то оглянувшись. Брови он все еще держал в поднятом состоянии. Глупейший у него был вид.
– Смех на палке! – продолжал я чуть тише. – Чего ты боишься? Я же не прошу тебя свидетельствовать в суде.
Он побарабанил пальцами по сифону.
– Я не боюсь, – сухо уведомил он меня. – Я просто не знаю. Я вообще мало знаю, я веду здоровый образ жизни. Могу только догадываться. Но и это, говорят, бывает вредно для здоровья.
Закончил мысль. Возложил руки на стертую тысячами локтей поверхность стола и спокойно посмотрел мне в глаза. Нестерпимо хотелось плюнуть в его лакированное личико, и он угадал мое желание, потому что раскрыл рот снова – прежде, чем это сделаю я:
– Думаю, там потрудилась банда сухомордых. Говорят, охрана перебита вся, кроме пары азиатов. Своих пожалели.
– Насреддины?.. – с сомнением сказал я. – Нет, не может быть. По-моему, узкоглазые задницы такое не потянут. Тут мудрость нужна, вроде твоей… – я подмигнул. Разговор уверенно двигался в тупик, возвращался в русло нормальной болтовни, тогда я решил в открытую. – И связи тут нужны, такие, к примеру, как у Балабола. Я, собственно, хочу вот о чем у тебя спросить, Иосиф. Балабол как-то связан с этим делом или нет? Странные, знаешь, слухи про него витают.
Бармен распрямился. Потом сгорбился.
– Балабол опасный человек, – только и шепнул мне в ответ. Отошел к холодильнику, бесцельно постоял, вернулся и еще прибавил. – Ты, Сашок, тоже. Извини, но твое чистое любопытство не имеет ко мне никакого отношения. Я просто бармен, так и передай.
– Дурак мнительный, – горько сказал я. – Кому передать?
– Я не знаю, кому. Я просто бармен.
– Эх, ты. Попортить бы тебе витрину за такие слова…
– Прости.
– Забыл, что мы с тобой в детстве вытворяли? Отловим, бывало, студенточку…
Он деликатно меня выслушал и спросил:
– Еще хочешь выпить?
– Дай газету посвежее, – угрюмо приказал я ему.
Он исполнил. Через