убивают.
Танька распахнула дверь. То ли пять, то ли шесть тетенек, чьи округлые телеса были втиснуты в кружевные бочки кринолинов, позировали на ступеньках. Между ними, придавленные, как повидло между толстыми кусками хлеба, вымученно улыбались двое тощих лысоватых мужичков в мешковатых фраках. На Танькин вкус кавалеры и впрямь были… с пятидесятипроцентной скидкой, но, судя по ревнивым взглядам дам, тут и такие редкость. Чуть в стороне дожидалась единственная стройная и профессионально ухоженная женщина, судя по всему, она и была «педагогом, победительницей конкурсов».
– Ну что, девки, хватит щелкаться? – прокуренным басом сказала тетеха в ярко-розовом платье с рюшками и детской циркониевой диадемой на крашеных блондинистых волосах. – Пошли… побалимся.
Танька тихо хрюкнула, потрясенная новым дополнением к великому и могучему русскому языку. Розово-циркониевая блондинка развернулась, как авианосец у речного причала, мужичков раскидало кринолином:
– Эй, ты кто такая?
– Я… Наша школа планирует бал на окончание девятого класса… – импровизируя на ходу, начала Танька. – Мне поручили посмотреть…
– Вас, наверное, наш менеджер прислал! – Преподавательница гибким танцевальным движением обошла циркониевую блондинку, одним взглядом словно вобрала в себя всю Таньку, включая платье, сумочку-мешочек на запястье и туфли – и расцвела улыбкой: – Только организация бала или подготовительные занятия тоже? – Она чуть сдвинула брови, оглядела Таньку еще раз и удовлетворенно кивнула. – Вы, я вижу, танцуете, и именно бальные!
– Как вы сразу определили? – почтительно восхитилась Танька.
– Постановка ног, голову держите, спину… У кого учились?
– У папеньки в имении, моя гувернантка mademoiselle Жюстин… – автоматически начала Танька и осеклась. – Это немножко из другой жизни, – пробормотала она.
– Потом, может, про свои дела поговорите? – громыхнула блондинка. – У нас время оплачено.
– Ох, простите, конечно! – Преподавательница кивнула Таньке и заторопилась обратно в холл. Гремя связкой ключей, объявилась вахтерша. Иронически поглядела на мыкающуюся в хвосте бальной процессии Таньку, распахнула белые с позолотой двери и щелкнула выключателем. Залу залил свет.
– У нас тут выставка местного художника «Знаменитые люди нашего города». Портреты не посшибайте своими плясками, – строго объявила вахтерша. На тетенек в кринолинах с одной стены мрачно глядел полуголый Султан Рахманов9, а с другой – восседающий на тачанке батька Махно. Холл и остальные залы так и остались погруженными во мрак. Свет в зале казался слишком ярким, оттого зловещим, в нежилой тишине дворца голоса звучали странно и неприятно, так что все невольно старались говорить шепотом. Только розово-циркониевую тетеньку ничто не смущало.
– Щас на ужин после бала соберем! – пробасила она, шурша целлофановым пакетом.
Танька неслышно скользнула в полумрак холла. Ее глаза