стона он рухнул на пол, кочерга так и осталась торчать у него в черепе. Капля крови упала на деревянный футляр со скрипкой. Виал, тяжело дыша, отер руки о камзол и произнес: ты не представляешь, как я ждал этого момента, дядюшка Жан. Затем огляделся, схватил скрипку, уложил в испачканный кровью футляр и вышел на террасу. Несясь через сад средь бела дня, Виал подумал, что стоит нанести визит – отнюдь не дружеский – Ла Гиту.
– Насколько мне известно, – продолжал синьор Носеке, стоя посреди улицы, – на этом инструменте не играли хоть сколько-нибудь регулярно. Как и на Мессии Страдивари[120]. Вы понимаете меня?
– Нет, – ответил Ардевол нетерпеливо.
– Я говорю вам о том, что эти обстоятельства придают ей еще большую ценность. След этого инструмента теряется сразу после создания, когда она попала в руки Гийома-Франсуа Виала. Возможно, на нем кто-то и играл, но сказать об этом с уверенностью не могу. А теперь он вдруг появляется здесь. Эта скрипка бесценна.
– Это я и хотел от вас услышать, caro dottore[121].
– В самом деле она появилась впервые? – с любопытством спросил сеньор Беренгер.
– Да.
– И все-таки я должен предупредить вас, сеньор Ардевол. Это большие деньги.
– Она того стоит? – спросил Феликс Ардевол, глядя на Носеке.
– Я бы заплатил не глядя. Если бы такие деньги у меня были. У нее восхитительный звук.
– Мне плевать, какой у нее звук.
– Да, но еще и исключительная символическая ценность!
– Вот это действительно имеет значение.
– Мы сейчас же вернем ее хозяину.
– Но он мне ее подарил! Клянусь, папа!
Сеньор Пленса надел пальто, сделал незаметный знак глазами жене, взял футляр и энергичным кивком приказал Бернату идти за ним.
Бернат чувствовал себя так, словно в траурном молчании шел за гробом на похоронах. Он проклинал тот миг, когда решил похвастаться перед мамой и показать ей настоящий инструмент Сториони. А та сразу же позвала: иди-ка сюда, Жуан, посмотри, что принес наш сын. Сеньор Пленса помолчал несколько минут, рассматривая скрипку, после чего воскликнул: чтоб мне провалиться, где ты ее взял?
– У нее волшебный звук, папа!
– Да, но я спрашиваю, где ты ее взял?
– Жуан, пожалуйста!
– Давай, Бернат! Это все не шутки. – И нетерпеливо повторил: – Где ты ее взял?
– Нигде. То есть мне ее дали. Ее владелец мне ее отдал.
– И как же зовут этого идиота?
– Адриа Ардевол.
– Это скрипка Ардеволов?
Молчание. Родители переглянулись. Папа вздохнул, взял скрипку, спрятал ее в футляр и сказал: мы сейчас же вернем ее хозяину.
Дверь открыл я. На пороге стояла женщина моложе мамы. Очень высокая, с красивыми накрашенными глазами – она вызывала симпатию и понравилась мне. Нет, на самом деле – больше чем понравилась, я влюбился в нее сразу и навсегда. И тотчас захотел увидеть ее раздетой.
– Ты – Адриа?
Откуда