мальчишек. Моментами Виталька из-под девчачьей опеки взбрыкивался, уходил «в люди», но через время возвращался. Тогда Маха с победоносным видом вручала ему красную машину и на зависть мальчишкам назначала главным пожарным.
Отработанные на куклах, голых пупсах и плюшевых медведях игры понарошку с появлением Витальки утратили первоначальную прелесть. Девочек настолько захватил неизвестный доселе натурализм, что бедный Виталька подчас раздваивался между громкими повелениями «жены» и немым укором «дочери». Тогда он бросал игру, садился на стульчик и дулся. Практичная Маха давала ему время, терпеливо выжидала, потом меняла тактику, и все начиналось сначала.
В игре Лиза забывала о проклятом мутизме. Увлекшись процессом, она иногда вставляла свою немногословную реплику, и преданная Маха в угоду соглашалась. Иногда они о чем-то шептались в уголочке, сидя на корточках, словно заговорщики, чтобы никто не подслушал. Вечером, когда за Лизой приходила бабушка, воспитательница победоносно докладывала:
– Девочка ваша сегодня разговаривала!
По дороге домой на радостях Мария Васильевна покупала любимые внучкины пирожные безе «лимончики», обсыпанные желтым сахаром. И Лиза с удовольствием поедала ненавистные прототипы настоящих в пупырчатой кожуре, созревающих на подоконнике.
Дома Лиза продолжала молчать. Объяснение такой закономерности не могли дать ни родители, ни сама Мария Васильевна, хотя отношения с внучкой у нее были самые доверительные, если не тайные. Укладываясь спать, Лиза шептала бабушке на ухо «спокойной ночи», благодарила за пирожные и чмокала в сухую щеку. Потом в комнату заходила Юля. Приносила с собой запах цветочных духов, легкое смятение и немое оправдание. Нежно касаясь девичьих волос, взъерошенных подушкой, она приглаживала челку и что-то спрашивала, тихо роняя пустые слова. Этих приходов Лиза и ждала, и боялась, всякий раз притворялась спящей.
Весной случилось чудо. В лечебных целях по совету психотерапевта бабушка принесла в дом щенка, вислоухого, потешного, с черным носом и белым хвостом. Принесла самовольно, ни с кем не посоветовалась, когда зять отбыл в Москву на симпозиум, а Юля возвращалась с работы так поздно, что на домашние дела времени совсем не оставалось. Неоконченная диссертация ждала своего звездного часа под грудой отчетности, пока экзотический фрукт привыкал к новому климату, терпеливо сносил экспериментальные издевательства. Повышать урожайность привитые подвои отказывались. Юля билась над естественным опылением, но пчелы, выпущенные в теплицах, по вполне закономерному желанию просачивались наружу, чтобы опылить дикую, ароматную алычу на соседнем поле, и назад не возвращались. Станция несла убытки. Пчелы стоили бешеных денег, а главный бухгалтер отказывался платить по счетам за новые ульи. Все ждали возвращения Артема Сергеевича, за ним, как за главой научного совета, оставалось последнее слово.
Всю неделю, возвращаясь из садика, Лиза самозабвенно возилась