Иисус обнулялся тридцать три раза?
ИБ: – И причем осознанно – Великий Дух.
Вот тут-то и помолчать, осознавая всю тщету скудомыслия и порочности мелких расчетов с Богом посредством непробиваемой Фемиды, взвешивающей точным, метрологическим глазом все выпячиваемые подвиги и сокрытые под половицей собственного стыда жалкого вида гадости.
Неожиданно Очередь продвинулась, Врата, за которыми происходил «торг», приблизились настолько, что можно было разглядеть орнамент и плотным слоем уложенные меж завитков и вензелей письмена.
С: – Что-то не разберу.
ИБ: – Адамов язык, вспомнишь после полного развоплощения.
С: – Прочтешь мне?
ИБ: – Слушай. Кайся за несодеянное, ибо уже сотворенное есть след вечный и печать его Миру нести на себе, пока не остановишься, возжелав сделать то же повторно. Ступив же во след дважды, омрачишь чело свое морщиной печали, трижды – заплывут белым мороком очи твои, на четвертый раз стянет петлей горло и слова не вымолвишь, только хрипы. Будешь усердствовать дальше, и пятый шаг поднимет с пути камень, на который встал, и положит его на сердце, шестой шаг все грязи земные принесет в живот твой и всяко, даже вода, попади в рот, начнет рваться обратно, а если мало тебе, неразумному, и этого, сделай седьмой шаг и сокрушишь Мир.
С: – А нельзя было написать просто – не наступай на грабли дважды?
Очередь снова резко рванулась вперед, но не вместе с душой, а мимо нее, Врата Фемиды исчезли из вида.
ИБ: – Потрясающий отскок, как теперь стало ясно из твоего (нашего) положения, упрощение понятий не приводит к Истине.
С: – Да, с граблями я поторопилось. Так что же главное в этой Очереди?
ИБ: – То же, что и в любой Очереди – осознание ее.
С: – Как это?
ИБ: – Принятие приходящих в твое бытие людей, событий, пауз, их последовательность, осознание значимости их для тебя, а тебя для них. Непротивление происходящему есть доверие Высшему.
С: – А как же Свобода Выбора?
ИБ: – Свобода Выбора – это пространство между «отдать все Богу, как Иисус» и «забрать все себе, как Антимир», действуй на свое усмотрение в этих пределах.
С: – Насколько велико это поле самостоятельности?
ИБ: – Размер его известен давно – игольное ушко.
Душа у самых Врат, но створки плотно прикрыты, еще не время встретиться с Фемидой, но время встретиться с собой.
Кто ты, Архимед?
Кто ты, Архимед? Что заставляет тебя не обращать внимания на легионера, стоящего за спиной с обнаженным мечом? Неужто линия, прочерченная на высохшей земле оливковым прутиком, напоминающая склон горы или очертания согнутого лука? Вот она начала свой путь параллельно горизонту, робко, едва заметно отрываясь от невидимого притяжения, но осмелев, осознав свою внутреннюю силу, поднимается выше и к середине пройденного изгибает спину, будто кто-то желает согнуть ту самую ветвь оливы, но она не ломается и уже взмывает ввысь, приближаясь, прижимаясь, но не касаясь вертикали.
– Это