Или ждёшь кого?
– Жду.
– Кого? Подружку? Ты ж вроде сама по себе.
– Константина Семёновича жду! Бумаги подписать надо! – рявкнула Катя.
– Тише, тише! – Видим шутливо поднял руки ладонями вверх, удерживая, впрочем, бокал с шампанским двумя пальцами. – Расслабься, трудоголик, его не будет.
– Как? Не будет? – опешила Катя.
– Он звонил нашему, сказал, что дико извиняется, но улетает с женой и детьми отдыхать. Семья превыше всего, – подмигнул Вадим Кате, всем своим видом намекая, что он тоже уважает семейные ценности и вообще – выгодная партия.
Но Катя не заметила намёка.
Она вообще перестала замечать происходящее.
Почему ей никто не сказал? Конечно, у неё не было на работе подруг, да и заглядывать в личное дело ей казалось стыдным, но… у него ведь не было кольца! Он всегда допоздна засиживался на работе… столько было признаков, что он одинок, и вдруг… Жена! Дети!
Катя почувствовала, как укоризненно врезается в кожу под платьем овеществлённая в «Ла Перла» половина зарплаты. Вторая половина в виде одного чулка, тянула плечо лямкой сумочки.
– Ну, ты чё, Кать? Все нормально? – напомнил о себе Вадим.
– Я… сейчас, да, приду. В дамскую комнату – и к вам!
– А-а-а-а, – с облегчением протянул Вадим, которого вполне устроило простое объяснение изменившегося Катиного лица. – Давай быстрей, пока есть!
Он потряс бокалом.
Но Катя уже двигалась к выходу из зала, машинально улыбаясь в ответ на улыбки коллег, даже не замечая боли в ногах.
Вышла из банкетного зала, спустилась по лестнице вниз, почти пробежала мимо указателя женской комнаты к лифту, ведущему на подземную парковку.
Спустилась и, едва вдохнув тяжелый воздух парковки, медленно, прихрамывая, побрела куда глаза глядят, ощущая, как по щекам текут беззвучные слёзы. Дошла до стены, села, сбросила ненавистные туфли и, глядя на красные растертые пальцы, разрыдалась в голос.
– Вам не холодно?
Уставший мужской голос вывел Катю из небытия.
– Девушкам вредно сидеть на холодном полу: потом замучаетесь ходить к доктору.
Голос был смутно знакомым, Катя открыла глаза и повернула голову от стены, в которую она почти вросла, отрыдавшись.
– Простите, вы со мной говорите?
Над ней стоял приятный мужчина, одетый в дорогой костюм.
– Вроде бы здесь нет других босых и заплаканных девушек… К тому же, вы сидите почти под моей машиной.
Катя почувствовала, что ее щеки заливает краска, а уши начинают гореть от стыда.
– Извините… я…
– Не извиняйтесь. Меня вполне устроит, если вы просто встанете с холодного пола.
Катя торопливо поднялась, машинально отряхиваясь, поправляя платье и прическу. Как выглядит макияж после слёзной истерики, старалась не думать.
Мужчина молча наблюдал, как она подбирает туфли, морщась и ойкая, обувается, опираясь о стену.
– Вы сильно растерли ноги. Могу вас подвезти.
Мужчина