кем не разговаривал, за что и получил своё прозвище. Он находился в клинике уже несколько месяцев и за всё это время не произнёс на людях ни слова. Не знаю, что подвигло его на исповедь. Может, он и не со мной говорил, а с кем-то, видимым ему одному?
До этого я знал про него лишь, что он преследовал некую женщину, утверждая, что она – его жена, и что у них есть двое детей, которых она якобы «куда-то дела». А та даже не была знакома с ним, пока однажды он не возник на её пороге со странными претензиями. Бедняжка промучилась немало времени, пока его признали невменяемым и насильно определили в клинику.
И вот я стоял, в обнимку со шваброй, и слушал его шелестящий голос, отвыкший от слов:
–…этот тип говорит: всё можно, только за определённую плату. Если бы знал я, чем кончится, разве согласился?.. А так, думаю: фу ты, мелочь какая! Да и вообще, брешет, небось! Нельзя ведь такое взаправду!
Гипнотизирующий глаз солнца над его плечом затянули облака, тогда я очнулся и сдвинулся с места.
– Слушай, найди его, а?.. – видя, что лишается слушателя, Немой вдруг двинулся ко мне, и не успел я опомниться, как он встал передо мной на колени. – Пусть вернёт всё, как до нашего разговора было! Не могу я так больше!..
*****
Сунув леденец в рот, прощаюсь с медсестрой. Гибель Немого расстроила мои планы. Разве что попробовать отыскать того, о ком он говорил?
Машка ждёт меня там, где я оставил её. Взгляд у неё такой же, как у Немого во время его монолога – застывший и отрешённый. Машка не спрашивает меня, что я делаю и зачем. А я трачу целых два драгоценных дня, чтобы выяснить недостающие детали. Из карточки убитого узнаю его бывший адрес. От соседей – где живёт его мать. Не знаю, почему та стала со мной общаться: помятый, со следами побоев, я похож на бродягу, а не на следователя, коим нахально представляюсь. Очевидно, ей просто всё равно: в её глазах застарелая усталость. Совсем как у сына.
– Когда господь хочет наказать человека, он лишает его разума, – тихо говорит она. – За что он покарал его?
Я тоже не знаю ответа. Немой был обычным. Как все мы. В меру ленивым, в меру беспечным, в меру подлым. Ни больше, ни меньше. И однажды он попал в ловушку. А рядом оказался тот, кто предложил выход.
Мать показывает мне те самые фотографии: там он гораздо моложе и выглядит счастливым. Рядом с ним – женщина и двое пацанов. Я невольно вспоминаю свои снимки, найденные Машкой. «Там, за стеклом – небо рыб… они мечтают о нем…» Немой тоже был рыбой и тоже мечтал.
– Не знаю, кто это с ним… У него не было детей и он никогда не был женат. Не успел, – по щеке старой женщины сбегает слезинка. – А та, которую он преследовал, она и вправду очень на эту похожа…
В правдивости её слов я убеждаюсь воочию, когда нахожу женщину, что в своё время пострадала от притязаний погибшего. Она не сообщает ничего нового. А главное, она тоже ничего не знает о человеке, которого рассказывал Немой. О том, кто предложил ему странную сделку. Нет, он рассказывал ей об этой истории, но она не поверила: так не бывает. Проще поверить в безумие.
У меня остаётся последняя